Постой, сказала я себе, постепенно осознавая важность собеседования. Если я должна пройти собеседование с Анной Винтур, как я скажу ей в лицо то, что думаю? И что же я надену? Разве что модельер Тина Ноулз подкинула бы костюм с юбкой.

* * *

Но из всех знаменитых людей, которых я бесстрашно – и временами безграмотно – пыталась интервьюировать во время бесконечных нью-йоркских мероприятий, рекламировавших вещи, которые никого не волнуют, Анна Винтур была единственной, к кому не хватало духу приблизиться. Анна – это икона стиля. Величайшая икона стиля. Мало кто из женщин пользуется таким уважением и обладает такой властью и влиянием. Всякий раз, когда мне приходится совершать то, что вызывает страх и требует дополнительной дозы уверенности в себе, я просто представляю, что я Анна Винтур, и поступаю так, как поступила бы она. К примеру, вы просите босса прибавить вам зарплату. У многих это вызывает страх. Но, надев невидимый костюм Анны, я могу легко представить себе, как вхожу в его кабинет, сажусь в кресло напротив, откидываюсь назад, как будто я каждый день веду такие разговоры и ношу костюмы за 3000 долларов, и спокойно говорю: «Поймите, мое присутствие здесь значительно повысило качество и уровень вашей компании. Что касается моих услуг, полагаю, повышение зарплаты на тридцать процентов будет не только справедливым, но и необходимым. Нельзя просто так выйти на Пятую авеню и в любой день недели найти там такой талант, как я. Надеюсь, корректировка моего жалованья немедленно вступит в силу». А потом упорхнула бы на ланч в ресторан Cipriani. Обычно мне удается воплотить в жизнь лишь крохи воображаемой реальности. В результате, входя в кабинет, я спотыкаюсь. Стоит мне сесть, у меня начинают трястись руки и я несвязно бормочу о том, какая я замечательная, и вежливо прошу денег. Но это все-таки лучше, чем так и не набраться смелости попросить прибавку.

Итак, я оказалась в затруднительной ситуации: как притвориться тем человеком, который пригласил тебя на собеседование?

Поэтому, как добросовестный репортер, начала проводить расследование. Я спросила каждого, кого могла вспомнить в средствах массовой информации, на что похоже собеседование с Анной. Самые полезные замечания пришли по электронной почте от бывшей сотрудницы Vogue, подруги моей подруги. Я прочитала о том, что «зашла очень далеко», если сама Анна Винтур хочет уделить мне время. Моя советчица также дала мне четыре ключевых подсказки. Первая – не надевать черного, потому что Анна «помешана на цвете» (в самом деле, на видео, размещенном на Vogue.com, она сказала, что, в отличие от многих представителей мира моды, никогда не стала бы одеваться «с головы до ног в черное»). Вторая – «вести себя как в жизни», так как Анна «будет задавать больше непрофессиональных, личных вопросов», к примеру чем я занимаюсь по выходным. Меня предупредили о том, чтобы я не называла себя фанаткой тенниса, потому что Анне о теннисе известно все и мне ни за что не удастся ее обмануть. Это не было проблемой, поскольку я не интересуюсь видами спорта с использованием мячей. Наконец она сказала, чтобы я упомянула статью или образ из любимого мной журнала. И главное, она предостерегла меня от того, чтобы я не дала Анне испугать себя: «Она застенчивая и немногословная, а не злая или что-то в этом роде. Она не станет сыпать любезностями, чтобы согреть атмосферу в комнате. Просто она такая».

Все, что нужно было сделать, это изучить Vogue, не надевать черного, не надеяться на любезности и умно говорить о своем хобби. Есть ли у меня хобби? Я рассудила, что лучше не распространяться об этом, а сказать: «Дело в том, что по выходным я пропускаю рюмочку и танцую в ночных клубах под хаус. Благодаря этим поздним вечеринкам даже не приходится возвращаться домой!» На заметку: найти хобби.

Несмотря на страх перед Анной и возможность не найти никакого хобби, я несколько успокоилась: за годы работы мои статьи редактировали многие известные редакторы, а проинтервьюировала я еще больше. Но существует некоторая разница между редакторами, сосредоточенными на тексте, и руководителями, сконцентрированными на визуальных эффектах. Условно их можно разделить на «ботаников» и «популярных старшеклассников». Редакторы, для которых важен текст вашей заметки, не станут разглядывать, во что вы одеты. Главное, что одежда на вас есть. Модный редактор, конечно, замечает все, что касается вашего внешнего вида. Начав работать в сфере моды, и я стала обращать внимание на то, кто как одет. Это было ужасно, внезапно «та девушка на углу» становится «той девушкой на углу в сомнительных гладиаторских сандалиях». Анну нужно было воспринимать как модного редактора, человека, который разрабатывает концепцию и стиль модных фотосессий. То есть я понимала, что мой наряд играет ключевую роль, поскольку я видела, какими разборчивыми могут быть редакторы. Ведь, по сути, работа редактора и заключается в том, чтобы быть разборчивым, присматриваться ко всему, стараясь сократить и улучшить так, чтобы добиться идеала. Редакторы – это посредники между подиумом и широкой публикой: когда заканчивается модный показ, представление и демонстрация публике новых предметов одежды находится в руках редакторов, которые решают (и которым разрешают) сфотографировать их.

Впервые всеобъемлющий взгляд на мир моды сложился у меня, когда, два года проработав на сайте The Cut, я получила задание написать статью об Анне Делло Руссо – фэшн-директоре японского издания Vogue. Я брала у нее интервью по телефону для весеннего модного выпуска New York Magazine; она рассказала о том, как потратила пятнадцать лет на то, чтобы подняться по карьерной лестнице от ассистентки, пакующей одежду для фотосессий за океаном, до блистательного редактора. Она изучала моду в университете под руководством итальянского дизайнера Джанфранко Ферре. Провела много лет, вкалывая как безымянный ассистент и стилист, прежде чем получить известность благодаря уличным фотографам и своей безупречной коллекции одежды.

Анна Делло Руссо – женщина, которая поистине любит, любит, ЛЮБИТ моду. Это ее завтрак, обед и ужин: чтобы лучше разместить свою коллекцию одежды, она фактически убрала кухню из дома. Также у нее есть отдельная квартира для одежды – рядом со своей, отделанной золотом, в Милане. Во время нашего интервью она назвала эту квартиру «студией» и объяснила, что там поддерживается определенная температура, чтобы одежда не испортилась.

«Коллекционировать одежду сложно, потому что ей необходимо пространство и правильная температура, иначе вы просто испортите вещи, – объяснила Анна с сильным итальянским акцентом. – Пыль, жара разрушают одежду. Я хорошо знаю, как хранить вещи, поэтому все в идеальном состоянии. В моем доме – мороз! Одежда нуждается в холоде».

Я с трудом представляла себе, что нужно хранить одежду, контролируя температуру окружающей среды. Но в этом и состоит различие между женщиной, у которой тысячи пар дизайнерской обуви, и той, у которой самые дорогие предметы – футболка с изображением Бейонсе и для которой воплощением курортной элегантности является пляжное полотенце от House of Deréon. Для Анны Делло Руссо мода – это достижимая мечта. Для меня это только мечта. Для меня главное при хранении одежды – это упаковать и хранить мои бикини неоновых цветов за 25 долларов так, чтобы они не окрасили топы от Old Navy. Когда Анна Делло Руссо говорила об идеальной температуре для хранения одежды, я поймала себя на том, что думала о раскладке продуктов в магазине: в тепле лежат дешевые и скучные продукты, такие как мука, а более дорогие и интересные продукты, такие как мясные и рыбные деликатесы, хранятся в холоде. Поскольку я не бывала в квартире (точнее, в квартирах) Анны Делло Руссо, я подумала, что температурный режим там примерно такой же. (С продуктовыми магазинами я знакома. С высокой модой я все еще продолжаю знакомиться. Можете угадать, чем обернулось собеседование в журнале Vogue?)