Украдкой и с оглядкой. Постоянно дергаться, думать, не скрипнет ли слишком громко кровать, не проснутся ли папа или Соня…

Папа или Соня! Черт, он-то о них и думать забыл. У него просто напрочь вылетело из головы, что Динка живет не одна. Сама она, видимо, постоянно держала это в памяти — а вот он, похоже, натурально спятил… Если бы у него с собой были резинки, близкое присутствие Динкиных родных его точно не остановило бы.

— Как далеко отсюда их к-комнаты? — уточнил Макар.

— Соня рядом, прямо за стеной. Отец внизу, — Динка села на кровати и каким-то детским трогательным жестом обхватила коленки руками.

— Что-то мы и п-правда увлеклись… — сконфуженно признал Макар.

Он чувствовал себя невероятно тупо — как можно настолько потерять голову, чтобы быть готовым заняться сексом прямо у Динки дома?! Необдуманно и рискованно…

— Надеюсь, они ничего не слышали… — только и сказал он.

Динка покачала головой:

— Если бы слышали, они бы уже давно были здесь.

И, словно в ответ на ее слова, глухо заскрипели деревянные ступени лестницы, соединяющей первый и второй этажи в доме.

Динка побледнела как смерть.

— Папа! — шепнула она, так стиснув руку Макара, что ему стало больно.

Времени прыгать в окно уже не было. Макар моментально скатился на пол и нырнул под кровать, Динка ногой запихнула туда его куртку — и уже через мгновение послышался звук открывающейся двери. Господи, ну как можно было оставить ее незапертой?!

— Дина, — услышал Макар низкий мужской голос, — ты с кем-то разговариваешь?

— Нет, — отозвалась она.

В комнате вспыхнул свет. Макар заполз еще глубже под кровать, прижавшись к стене, чтобы его невозможно было увидеть.

— Но я же слышал, — возразил голос.

— Да это я… фильм на ноуте смотрела, не могла уснуть, — нашлась Динка.

— А окно почему открыто?

Макар увидел, как ноги в домашних тапочках прошествовали мимо кровати в сторону окна.

— Душно было, — сдавленным голосом отозвалась Динка. — Мне воздуха не хватало. Думала, проветрю комнату и скорее усну…

Повисла тяжелая тягучая пауза. Макар мог только догадываться, что сейчас происходит в комнате. Вполне вероятно, отец стоял рядом с дочерью и буравил ее подозрительным взглядом.

— Соня говорила, что ты связалась с каким-то циркачом, — нехотя произнес наконец отец. — Постоянно за ним увиваешься…

— Я не увиваюсь! — в голосе Динки явственно зазвенело возмущение, а Макар в очередной раз подивился ее сестрице: это ж надо было так преподнести информацию!

— А что ты делаешь? — сурово уточнил отец.

— Это… новый мальчик у нас в классе. Мы с ним просто общаемся… и все, — объяснила она.

— Общаетесь? Это лишнее, — отрезал отец.

— Но, папа, — запротестовала она, — честное слово, он очень хороший!

— Знать ничего не хочу. Не надо тебе больше с ним общаться. А будет приставать — скажи, я с ним разберусь.

Макар аж зубами заскрипел.

Отец прошелся туда-сюда по комнате и снова вернулся к окну, которое, по всей видимости, не давало ему покоя.

— А он точно не заходил к тебе сегодня?

— Папа, — устало вздохнула Динка, — ты же прекрасно знаешь, что сегодня ко мне никто не заходил. Ко мне вообще никто и никогда не приходит… — добавила она чуточку обиженно.

— Ну, если он циркач, то вполне мог войти и не через дверь, — многозначительно произнес отец.

— Угу, влетел в окно как Карлсон, — нервно рассмеялась Динка. — По-моему, у тебя разыгралась фантазия, пап.

— Ну, может быть… — с сомнением протянул он, а затем озабоченно поинтересовался:

— У тебя, случаем, нет температуры? Ты какая-то красная…

Он опять подошел близко к кровати и, судя по всему, потрогал ее лоб.

— У меня нет температуры, — заерзала Динка, вероятно, переживая, что отец может обнаружить присутствие Макара. — Говорю же, просто жарко было…

— Ладно, — откликнулся он после очередной мучительной паузы. — Ложись спать, уже поздно. И окно больше не открывай. Простудишься.

Вот вроде бы и заботился о здоровье дочери, а по сути выходило, что отдавал приказы: сделай то… не делай этого… Какой же он душный. Как она с ним живет вообще?!

— Хорошо, пап, — пискнула Динка. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — откликнулся он.

Щелкнул выключатель, и комната снова погрузилась во мрак. Послышался звук закрывающейся двери, а затем раздался уже знакомый скрип лестницы.

Макар скорее услышал, чем увидел, как Динка босыми ногами прошлепала до двери, чтобы наконец-то защелкнуть задвижку, и принялся выбираться из-под кровати.

Едва он поднялся на ноги, Динка в полутьме приложила палец к его губам, призывая к молчанию. Он молча кивнул, соглашаясь, и попутно нежно прихватил ее палец зубами. По ее телу моментально прошла ответная дрожь. Одуреть, какая она все-таки была отзывчивая!

Не выдержав, он снова прижал ее к себе и поцеловал. Не хотелось выпускать ее из объятий, не хотелось никуда от нее уходить…

— Макар, — еле слышно шепнула Динка, — тебе лучше больше здесь не появляться. По-моему, папа что-то подозревает…

Не появляться? Да хренушки! Он уже стал зависим от этих ночных свиданий, таких кратковременных и оттого пронзительно-сладких…

— Завтра в школе п-поговорим, — шепнул он в ответ.

Стараясь не шуметь, Динка открыла окно и кивнула Макару, словно приглашая его на выход. Он в последний раз поцеловал ее (невозможно, совершенно невозможно было оторваться от этих восхитительных губ) и взобрался на подоконник.

Спуск по дереву занял несколько секунд. Очутившись на земле, Макар отряхнул и поправил куртку и, крадучись, направился к забору.

Он уже примеривался, чтобы перемахнуть через него и оказаться на улице, как вдруг позади него раздался голос:

— Так-так-так… И кто это у нас здесь?

26

Голос был женским, но незнакомым. Макар обернулся и обнаружил позади себя смутно знакомую фигуру: рассыпавшиеся по плечам кудрявые темные волосы, куртка невероятного ярко-зеленого цвета… Этот кислотный оттенок был различим даже ночью в свете фонаря и буквально бил по глазам.

— И по чью же душу ты явился, красавчик? — явно веселясь, пафосно вопросила дама. — Кого из сестричек навещал под покровом тьмы — Соню или Дину?

— А вы у нас кто — п-полиция нравов? — парировал Макар, уже немного пришедший в себя.

Тут его озарило: это же подруга Динкиного отца! «Тетя Ира», как называла ее Динка. Писательница, местная знаменитость… ах да — еще Динка упоминала, что она «с придурью». Он совсем успокоился, почему-то уверившись в том, что едва ли она станет хватать его за шкирку и тащить к Динкиному отцу на расправу.

— Полиция нравов меня бы первой забрала, — засмеялась дама.

Макар вежливо хмыкнул и кивком указал в сторону забора:

— Ну, тогда я п-пойду?

— Калитки для слабаков, — поддела его