— А на въезде в город придется вам расстаться с экипажем. Сами понимаете, лишний след нам и вам ни к чему.

Наскоро распрощавшись и, заверив главаря, что передам сердечный привет его старому приятелю Гавру, я села в экипаж. Граф залез следом. Внутри все выглядело довольно пристойно, но без лишних изысков, то есть без подушек и мягкой обивки у сидений. Ох чувствую, протрезветь мне через пять минут, если не раньше.

Дверь захлопнулась, лошади рванули с места. Окон у экипажа не было, оставалось только надеяться на весьма сомнительную честность Мордана. Граф через пару минут решил завязать беседу. Видимо, ему было тоже слегка не по себе, если он предпочел препираться со мной, нежели ехать молча.

— Неплохая плата за постой длительностью в пару часов. Добротный экипаж, пара отменных лошадей, наличность…

— Своего он не упустит, — легко согласилась я, — Похоже, я пострадала гораздо меньше вашего. Отбирать у меня нечего, а женские безделушки господина Мордана не интересуют.

— Не сомневайтесь, уж он нашёл бы, что с вас взять.

Я не стала опровергать очевидного, но обсуждать, как именно воспользовался бы мной главарь банды, мне совершенно не хотелось.

— Граф, как вам удалось справиться с головорезами? Применить магию было невозможно…

— Намекаете на то, что без магии я ни на что не способен? — злобно усмехнулся Дориан.

— Это ваши слова, я ничего подобного не говорила. И всё же?

— Я не из тех глупцов, что полагаются только на свои магические возможности. Притом, в моей профессии без навыков военной подготовки не обойтись. Иногда кулак быстрее и действеннее магии.

— Вы смотрелись весьма внушительно. Боюсь, перевес был на вашей стороне. Мордан бы несомненно дрогнул, отступив под вашим натиском.

Я решила немного умаслить графа, так как желания препираться совершенно не было.

— За всё время нашего с вами непродолжительного знакомства впервые слышу от вас подобное. Будь ваша лесть немного тоньше, разговор сошёл бы за светскую беседу.

— Предпочитаете упражняться в остроумии?

— Предпочитаю знать, что у собеседника на уме. В свою очередь позвольте поинтересоваться, как вам удалось обхитрить Мордана? Слушая вашу речь о некоем приятеле Мордана я изумился ее правдоподобности и, признаться, немного поверил в ее истинность.

— Никакой военной хитрости, граф.

— В самом деле? — изумился Дориан. — Импульсивное поведение и некоторые обороты речи я списал бы на совокупность вашего юного возраста и непростой ситуации, в которой вы оказались. В вас чувствуется благородная кровь, хорошее воспитание и принадлежность к высшим слоям общества, в которые подобные Мордану, к счастью, не вхожи.

Ехать нам предстояло несколько часов, потому я решила скоротать время беседой.

Граф с минуту молчал, переваривая услышанное.

— Вы хотите сказать, что до одиннадцати лет вы жили вдали от своих единственных близких родственников и находились под присмотром у бывшего вояки, склонного к алкоголизму, и временами страдавшего от буйного помешательства?

— Все праздники я проводила у тети и дяди, а в поместье были управляющий и прислуга, приходили учителя, в основном меня воспитывала няня…

— Няня, под каждым удобным предлогом спешившая на ночные свидания к возлюбленному… а после одиннадцати лет вас отправили учиться в Академию с постоянным проживанием в учебном корпусе, вдали от дома?

— Разумеется.

— И во всем этом вы видите проявление родственной любви?

— Именно так. Притом испытания закаляют характер. А уж как первоклассно я научилась вышибать хмель из запойных!

— Несомненно. На собственном примере прочувствовал насколько мастерски вы владеете этим приёмом.

Польщенная похвалой, хотела было поделиться информацией о том, что искусное владение полным отрезвлением привело к развитию ещё одного моего таланта — быстрому бегу, но решила промолчать. Боюсь, впечатлительный граф мой рассказ бы не оценил. А жаль, картина была ещё та: Гавр, озверевший от резкого испарения хмеля из головы, бросался за мной, вслед мне летели отборные ругательства и мелкие предметы. А я, подгоняемая угрозами быть высеченной, оттачивала навыки бега. Справедливости ради, отмечу, что в трезвом состоянии Гавру цены не было. Ну ничего, оставлю эту часть истории на другой раз. Иногда скромность даже к лицу.

К городу мы приехали лишь под утро. Кучер высадил нас в паре километров от городских ворот, отказавшись "светиться" у стражников. Потому нам пришлось плестись на своих двоих.

Рассвет застал нас на пороге гостиницы среднего достатка. Заспанный администратор без лишних вопросов выделил двухместный номер. Приводить себя в порядок не было сил. Я рухнула на постель прямо в одежде.

— И все же тот день, когда я решилась отметить окончание Академии на вольном воздухе небольшого курортного городка близ столицы, был самым неудачным! — наверное, в сотый раз сказала я самой себе, а только что еще и произнесла это вслух, косясь на графа, пребывающего в сконфуженном состоянии. Еще бы! Выяснилось, что последнюю наличность, оставшуюся после «гостеприимного визита» к Мордану он выложил на прилавок захудалой гостиницы еще вчера, и на какие средства он теперь собирался воплощать свой великолепный план по раскрытию преступления я понятия не имела. Явно незаконным путём, требовавшим вливания денежных средств, путём подкупа и шантажа, доверительно сообщила я ему, но что поделать, если карманы пусты…

— Поразительная проницательность, — недовольным тоном пробормотал он, ныряя в карманы брюк и сюртука, словно от того, что он в сотый раз ощупает материю, она произведет на свет стопку звонких, золотых монет.

— Банк? — предложила я, уже зная, каков будет его ответ.

— Исключено, — сказал, как отрезали Дориан, — по той же самой причине… потребуется идентификация личности, а стоит мне подтвердить её…

— … как сразу станет ясно, что ни о каком сопровождении баронессы в лоно её семьи и речи не идёт. Более того, кое-кто неугомонный сует свой любопытный нос куда не следует в надежде раскрыть преступление. Красота, да и только…

— Есть превосходный вариант, — проквакал Грувер из зеркальной глади, проявляя себя по частям. Зеленая лапка приветственно помахала в воздухе, — просто принимаете соответствующий нищему вид, садитесь в самую злачную сточную канаву и начинаете как можно более жалобным голосом стенать:

Подайте голодным! Подайте несчастным!

Подайте калекам слепым и хромым!

Живем мы бездомною жизнью ужасной,

Совсем не такой, как живете все вы…

— Грувер, прекрати! — терпения слушать его гнусавое пение не было даже у меня, потому я просто запустила в него небольшой искрой и положила зеркало отражающей поверхностью вниз. Из зеркала начали относиться приглушенные рыдания обиженного беса, переходящие в тихое, но назойливое подвывание.