Или, когда появилась Долли, Сьюзан уже была мертва, поскольку она не открыла дверь. Или она все-таки открыла дверь, впустила Долли, и та убила золовку. В обоих случаях в пять минут десятого Сьюзан уже не было в живых. И не нужно меня уверять, будто вы до этого не додумались.

— Конечно додумался. Но не был уверен. Люди иногда попросту не отзываются на стук в дверь.

— Глупости! Неудивительно, что вы так страдали от угрызений совести. Вы подозреваете, что девушку убила Долли, а вы сидели с ее ребенком, пока она убивала.

— Я этого не говорил и не собираюсь говорить. — Вон снова растерянно заморгал. Если бы его ресницы стали крыльями, то к этому времени он успел бы облететь весь земной шар. — Что вы собираетесь делать?

Я посмотрел на часы. 10:43.

— Ближайшие семнадцать минут ничего. Мистер Вулф спустится из оранжереи в одиннадцать. Я бы посоветовал… Кстати, у меня вопрос. Вы сообщили Долли, что собираетесь все выложить?

— Нет. Это было бы трудно. Она попыталась бы меня отговорить.

— А вы ей признаетесь, что уже успели все выложить?

— Нет.

— Хорошо. И не надо. Советую вам хорошенько выспаться. Теперь, когда вы сняли камень с души, то легко осилите двенадцать часов. У нас есть гостевая комната с хорошей кроватью. В вашем состоянии вы запросто угодите под машину.

Вон покачал головой:

— Нет, я иду домой. Боже, для меня эти слова как музыка! Иду домой. — Он с трудом поднялся на ноги, опершись на спинку кресла. — Не хочу встречаться с Вулфом. Прямо сейчас я его просто не вынесу. А что вы собираетесь делать?

— Понятия не имею. Здесь шеф-повар — мистер Вулф, а я лишь прислуживаю за столом. Что касается вашего вранья полиции, забудьте. Они ничего другого и не ожидали. Они привыкли к вранью, а иначе многие из них уже давным-давно сидели бы без работы. Если они проявятся, я вам дам знать. — Я дотронулся до его руки. — Ладно, ступайте. Постарайтесь добраться до дома в целости и невредимости.

Парень с трудом держался на ногах. Я подал ему пальто и шляпу, открыл входную дверь и собрался было помочь спуститься с крыльца, но сообразил, что если он не сумеет спуститься без посторонней помощи, то и домой точно не доберется. Оставшись стоять на холодном мартовском ветру, я проводил Вона глазами до Десятой авеню, где можно было поймать такси в центр города. Сбросив с плеч десятитонный груз, бедняга вконец обессилел.

Вон свернул за угол, но я остался на крыльце. Хотелось подышать свежим воздухом и попутно решить вопрос: стоило ли задержать Вона, чтобы нарыть что-нибудь еще? Если допустить, что Долли убила Сьюзан, было ли убийство предумышленным? А еще я мог спросить Вона, обладает ли Долли способностью к подражанию и слышал ли он когда-нибудь, чтобы она подражала голосу Сьюзан, например по телефону. Вулф непременно так и сделал бы. Я мог спросить, что конкретно сказала Долли, вернувшись домой. Если она только что совершила убийство, размозжив череп своей золовки полицейской дубинкой, то наверняка могла что-то такое обронить в разговоре. Я успел набрать четыре-пять этих «мог спросить», когда до меня донесся пронзительный вопль Вулфа:

— Что ты там делаешь?

— Дышу воздухом! — завопил я в ответ, после чего вернулся в дом и проследовал за Вулфом в кабинет.

Бесполезно начинать разговор, пока он ставил в вазу ветку Phalaenopsis Aphrodite и просматривал утреннюю почту. Это было бы насилием над личностью. Подозреваю, что Вулф все еще надеется получить письмо от коллекционера из Гондураса или откуда-то еще, где говорится, что ему, этому коллекционеру, удалось вывести синюю орхидею, которую он совершенно бесплатно высылает Вулфу авиапочтой в знак признания его заслуг.

Однако с утренней почтой ничего подобного пока не пришло. Отложив письма в сторону, Вулф спросил:

— Мистер Магнус?

— Придет сегодня днем. Мисс Каллман успела все организовать, пока я завтракал. Взяла, так сказать, себе за труд. Это, возможно, о чем-то говорит, а возможно, и нет. Но у меня есть кое-что поинтереснее. Я знаю, куда Долли Брук ездила на своей машине в тот вечер.

— Да неужели?

— Да, сэр. Приходил Питер Вон. Мы почти час проговорили. Он только что ушел. Не думаю, что вам нужен дословный пересказ, поэтому я передам все в общих чертах.

Что я и сделал. Конечно, не дословно, но не упустив ни единой мелочи. После первых нескольких предложений Вулф закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, весь обратившись в слух. Когда я закончил, объяснив, что отпустил Вона исключительно из человечности, Вулф, посидев так еще с минуту, открыл глаза:

— Человечности в тебе ровно столько же, сколько и во мне. Просто ты более восприимчивый, более общительный и более ранимый.

— Слова, слова… Ну что, уладим дело?

— Нет, у нас есть кое-что более срочное.

— Существует ли вероятность того, что мистер Вон дал ложные показания?

— Ни малейшей. Он как открытая книга. Без вариантов.

— Девушку убила та женщина?

— Тут я пас. Опять же без вариантов, но по другой причине. Быть может, я разбираюсь в женщинах лучше, чем Вон. Надеюсь, что так. Хотя в данном случае я пас. Единственный видимый мотив явно хромает. Допустим, она убила золовку, чтобы уберечь семью от скандала, но что тогда это, если не скандал?! Нет, я пас. — Вулф выпрямился. — Убивала она или не убивала, мы в любом случае можем прямо сейчас добиться освобождения мистера Уиппла. В крайнем случае завтра.

— Конечно. Пожалуй, миссис Брук придется придерживаться версии, которую она изложила Вону. Никуда не денется. Придется. Как я уже говорил Вону, совершенно очевидно, что, когда там появился Уиппл, Сьюзан Брук уже была мертва. Соединить вас с Кремером? Я ничего не обещал Вону.

— Мне это не нравится, — поморщился Вулф.

— Неудивительно. Вы утверждали, что единственный способ снять подозрения с Уиппла — найти настоящего убийцу, а миссис Брук, скорее всего, никого не убивала. Мы нашли некий выход для Уиппла, но нельзя быть уверенным, что он задержится на свободе. Долли Брук способна изменить сценарий, заявив, что не входила в здание, а у нас нет никаких доказательств обратного. Нет, мне это тоже не нравится.

— Ты сказал, ей придется придерживаться версии, которую она изложила Вону.

— Я более ранимый, чем вы. И говорю слишком быстро. Как только я это произнес, то сразу понял, что все не так просто.

— Проклятье! — Вулф уперся кулаками в край стола, посмотрел на свою левую руку, но не нашел ничего полезного, затем посмотрел на правую, с тем же успехом, после