– Понятно. То есть работа парализована. Лихо!

– Ну, будем выкручиваться, первый раз, что ли? – хмуро буркнул начальник ГРУ. – Какие еще вопросы? – Поднял подбородок, посмотрел на замов свысока. Все промолчали. – Тогда скажу я. – Начальник со щелчком положил на стол авторучку. – У нас произошел крупный провал, каких не было уже много лет. Будем называть вещи своими именами. А потому надо действовать, исходя из худшего варианта развития событий. Всю действующую агентуру, с которой работал Иконников, надо выводить из игры. – Посмотрел на Демина.

– Я уже этим занимаюсь, товарищ генерал-полковник, – спешно заверил тот.

– Через неделю предложите мне кандидатуру на место Иконникова. Новый работник первое время должен будет тесно поработать с коллегами из ВКР, пока не создаст свои позиции. По Иконникову, – шеф жестко посмотрел в лицо Плешкунова, – подготовьте приказ, как предлагает Демин: квалифицировать случай как «без вести пропавший в ходе боевых действий». Вопрос временно закрываем. Это не значит, что мы закрываем человека. Я думаю, рано или поздно информация по нему всплывет. Личное дело Иконникова сдать в действующий архив. Все! Следующий вопрос, коллеги: диспансеризация сотрудников оперативного состава…

Плешкунов сидел с каменным лицом и уже не слушал начальника управления. «Значит, Максима закрыли, – грустно размышлял он. – Не лучший вариант, но и не худший. Худший – это когда ставится клеймо предателя. А не лучший потому, что сотрудник управления снимается со всех учетов, снимается с денежного довольствия, а это чувствительный удар для семьи Максима. Как мне это объявить его жене?»

Он шел по пустыне всю ночь. Старательно обходил селения. По дороге набрел на финиковую рощу, съел столько фиников, что заболел живот. И очень хотелось пить. Неожиданно начался сильный дождь, Максим воспринял это как подарок судьбы. Он подставлял ладони и пил спасительную влагу.

Поднялся на большой холм, чтобы сориентироваться на местности. Кругом земля, изрытая снарядами, – оспы на лице. Признаков жизни не увидел, но вдалеке заметил дорогу. «Надо идти, куда-нибудь да приведет», – решил Максим.

Пошел на север. Часа через два на горизонте увидел черный дым. Когда перешел через очередной бархан, понял, в чем дело. Вдоль дороги горели несколько костров, на которых стояли большие котлы. «Местные НПЗ, – понял Максим, – здесь добывают нефть и тут же ее перерабатывают».

Подошел к первому костру. Около него сновали двое чумазых подростков лет пятнадцати.

– Хорошая здесь нефть? – вместо приветствия поинтересовался Максим.

– Отличная, – ответил на иранском один из подростков, – как оливковое масло.

– А далеко отсюда до Африна?

– А тебе надо в Африн?

– Да. Отсюда до Африна ходит что-нибудь?

– Ходит, – загадочно ответил подросток и внимательно посмотрел на пришельца, – пройди по дороге полчаса, увидишь ангар и много машин, спроси Рашида. Может, с ним договоришься.

– А кто такой Рашид?

– Местный шеф, сам увидишь. – Подросток отвернулся от Максима, чтобы продолжить производственный процесс.

Пройдя километра два, Максим действительно увидел большой маскировочный навес, каким обычно накрывают скрытые военные позиции. Рашидом оказался смуглый узбек с пышными усами и выскобленным черепом. На вопрос Максима, как ему добраться до Аазиза, он спросил:

– Кто такой? Откуда будешь?

– Из Идлиба. Дом у меня разрушен во время бомбежки, иду к родственникам в Аазиз.

– Грузовик водить умеешь?

– Приходилось, – удивился Максим странному вопросу.

– Могу предложить не только доехать, но и заработать.

– Как?

– Формируется колонна с нефтеналивными контейнерами. Как раз не хватает одного водителя. Четыре часа езды, прибываешь в Аазиз, да еще заработаешь сто долларов.

«Предложение довольно странное. Но других вариантов все равно нет».

– Хорошо, согласен.

– Тогда подпиши контракт, – Рашид вынул из стола бланк документа. Договор поставки был на мятом, плохо отксеренном листе бумаги. – Впиши свое имя, поставь дату и распишись.

Максим написал имя «Ибрагим Бек» – первое, что пришло на ум, подписал, отдал лист работодателю.

– Хорошо, – довольно произнес Рашид, – а теперь иди в столовую, вон там, в конце, вас накормят, а потом поедете.

– А деньги? – поинтересовался Максим.

– А деньги в Аазизе, как доставишь груз.

«Когда слишком хорошо, это всегда подозрительно», – подумал Максим. Раздумывать было некогда, и он подошел к небольшой группе людей из шести человек, которые и оказались его будущими попутчиками. Публика разношерстная: иранцы, сирийцы, курды, турки. Максим поздоровался.

– Когда выезжаем? – спросил низкорослого сирийца.

– Не знаю, скоро, наверное, – ответил тот, – ждем Ахмеда.

– А кто такой Ахмед?

– Старший здесь, он отправит колонну. А ты откуда?

– Из Идлиба.

– А-а, – кивнул собеседник и принялся чистить грязные ногти. Остальные водители интереса к Максиму не проявили.

Ахмед появился через час.

– Так, все собрались? – спросил он соискателей на быстрый заработок. – Давайте мне ваши договоры, – все водители отдали ему документы, – а теперь идите обедать. – Он указал на длинный дощатый стол, засиженный мухами.

Люди не заставили себя уговаривать. Все были голодные. Странная компания, похожая на бомжей, молча поедала пшеничные лепешки с медом.

«Публика еще та, – подумал Максим, – хотя я и сам не лучше выгляжу».

На десерт в больших бокалах подали апельсиновый сок, в котором плавали кусочки льда. Все изнемогали от жары – выпили его с жадностью.

– Начало неплохое, – заметил Максиму его сосед-сириец.

– Да, действительно, какое будет продолжение?

– Раньше за такой перегон платили пятьдесят долларов, а сейчас сто.

– Почему? – покосился Максим на сирийца.

– Колонны часто бомбят русские. Охотников мало.

«Не хватало еще получить бомбу от земляков», – усмехнулся про себя Максим. Он встал из-за стола, голова закружилась, перед глазами вдруг поплыл туман. Ухайдакался, однако…

Пришел в себя уже в кабине грузовика. Голова тяжелая, как с похмелья. Первое, что увидел и что неприятно поразило, – он прикован цепью к рулю машины! Один браслет на левой руке, второй – на стойке руля, свободно ходит вверх-вниз. Дернул цепь. Нет, без специального инструмента из плена не вырваться.

Ахмед подошел через несколько минут.

– Проснулся? – спросил он дружелюбно.