Мередит отчаянно жалела о том, что произошло, и была вне себя, чувствовала себя полной идиоткой. Наконец она подала на развод. «Процесс был долгим и горьким, мне горько до сих пор», — прошептала она.

Дуг женился на женщине из Техаса. Мередит осталась в Атланте, работала медсестрой и растила дочек. Дуг, в общем, не стремился видеться с ними, и они по нему не скучали.

После того как младшая дочь покинула дом, чтобы учиться в колледже, Мередит купила одежду, в которой смотрелась сексуально, и набила себе на крестце так называемую «развратную татуху». Она больше десяти лет не ходила на свидания, но увлеченно знакомилась с мужчинами в Интернете. Один из них очень ее заинтересовал, начались интимные отношения, а потом она страдала, когда этот мужчина отказался с ней общаться после двух недель встреч. Другие мужчины так сильно страдали от одиночества, что предлагали ей выйти замуж после первых свиданий. Один из них оказался маньяком, и ей пришлось вызывать полицию, чтобы спастись. Больше она не ходит на свидания.

Когда сообщили, что до посадки осталось двадцать минут, я поблагодарила Мередит за искренний рассказ. Ненавязчиво намекнула, что ей не помешало бы обратиться к психотерапевту, сказав: «Думаю, вы до сих пор под впечатлением от бывшего мужа, и это серьезно сказывается на вашей нынешней жизни».

Мередит покачала головой, словно выходя из транса. На ее лицо вернулось выражение, какое было до момента, когда мы сели рядом, — лицо безмятежной и уверенной в себе женщины. Но я-то понимала, что к чему.

Скольким из нас приходится вот так «сохранять лицо», выглядеть несообразно испытываемым чувствам, нести тяжкое бремя гнева и сожалений?

Мередит пыталась понять себя, взбодрившись алкоголем в беседе с незнакомым человеком. Я уважаю ее усилия — все наши усилия достойны уважения. Мы не можем делать выбор, проходить жизненные испытания или хорошо жить день за днем, не осознавая, что именно переживаем. Только так можно понять, куда мы двигаемся, и двигаться вперед, к своей цели.

Самое серьезное испытание для нас — научиться справляться с гневом, накопившимся за десятилетия. Мы принадлежим к очень патриархальной культуре, воспитание заставляет нас скрывать его и всю жизнь улыбаться, улыбаться, улыбаться… Становясь жертвами насилия или пытаясь успокоить мужчин, которые нас критикуют, мы загоняем гнев глубоко внутрь, и он там копится. Женщинам нашего поколения испытывать гнев особенно трудно: «истинным леди» это не к лицу.

Часто гнев направлен в нас самих и провоцирует депрессию или поведение, которое разрушает; стыд затуманивает сознание. То, что приходилось долго скрывать, превращается в отчуждение, а отчуждаться от кого-то — все равно что проглотить яд и ждать, что в итоге отравится другой. Или, как написала Джин Эмери, отчуждение «может пригвоздить каждого из нас к распятью нашего собственного [поруганного] прошлого».

Многие считают, что гнев — мощное тревожное расстройство, поэтому изо всех сил стараются его преодолеть. Хотя интуитивно мы против, лучше всего позволить себе как можно полнее ощутить гнев. Ведь это способ защитить себя там, где есть уязвимость — внутри или снаружи. Вместо того чтобы говорить: «Я злюсь», стоит сказать: «Мною овладевает гнев». Так можно разобраться с гневом, а не потеряться в нем.

Испытывать гнев — одно, выражать его — совсем другое. Мы часто мечемся между яростью и ледяным молчанием, но ни то ни другое не на пользу. Всем следует научиться методом проб и ошибок выражать свой гнев вслух. Как именно? Это зависит от ситуации. От того, с кем мы общаемся в данный момент, каковы обстоятельства, насколько потерян контроль над собой, и что, с большой долей вероятности, произойдет, если мы выразим свой гнев. Хороший вопрос, который можно задать себе: «Есть ли способ выразить гнев, от которого и мне, и окружающим станет лучше?»

Часто лучше подождать, пока удастся справиться с гневом, а затем подумать, как его выразить. Но иногда правильно сразу сказать: «Знаешь, меня это бесит».

Полезно уметь давать физическую разрядку гневу. Иначе вся связанная с ним энергия и возбуждение останутся внутри тела и спровоцируют эмоциональное напряжение. Есть множество способов сделать это. Мы можем взбить подушку, швырнуть кубики льда в ванной комнате или камешки в дерево, пнуть какой-нибудь предмет, если терпение на пределе. Давая гневу физическую разрядку, мы очищаемся, переживая катарсис, успокаиваемся и обретаем способность мыслить рационально — в стремлении найти адекватную реакцию на то, что нас рассердило.

Многие женщины нашего возраста испытывают гнев менее интенсивно. Мы научились справляться с отрицательными эмоциями и более умело строим взаимоотношения с людьми. Стали терпимее к себе и окружающим, спокойнее переносим жизненные испытания. Держим свою лодку на плаву. Но если мы не умеем обуздывать интенсивные эмоции, настало время сделать это, причем как можно скорее. Буддисты утверждают, что жизнь — страдание. Оно неизбежно, но человек может собраться с силами, чтобы подготовиться к предстоящему. Понимая себя и зная, что является источником наших жизненных сил и многих важных умений, мы можем сохранять интерес к жизни, независимо от обстоятельств. Чувствовать признательность и радость, принимая жизнь такой, какая она есть. Научившись этому, мы «созреем» и превратимся в «антикварную ценность», как старое вино.

Мы перестанем считать, что за все в ответе. У нас больше не будет разнообразия мнений насчет того, как жить другим. Зато мы душевно обогатимся, принимая разные точки зрения. Мы будем меньше зависеть от ролей, которые нам навязаны культурой и обществом. Обнаружим в себе таланты, о которых раньше не догадывались, откроем в себе неизрасходованные запасы мужества и жизнерадостности. Оказывается, мы лучше, чем могли себе представить.

Марлен выросла в бедной семье. Отец любил проводить время в барах и напивался так, что его с кулаками выгоняли, когда он являлся к детям на свадьбу. У матери был сильный характер: она работала в школьном кафетерии и тащила на себе мужа-неудачника и семерых детей. Жизнерадостный человек, она не терпела нытья. Если дети начинали канючить или хныкать, командовала: «Выше нос, бурундучки!»

Марлен — высокая, любит носить разноцветные юбки, кружевные блузки и длинные серьги с подвесками. Она утверждает, что еще никому не удавалось взять над ней верх в перебранке с нецензурными выражениями. Она дает коллегам прозвища и может рассмешить любого. Марлен — яркая и энергичная, как ее мать, и тоже прожила всю жизнь в бедности. Она страдает эпилепсией, поэтому не водит машину и не трудится в местах, где из-за приступов могут возникнуть проблемы. Она хотела работать с детьми или санитаркой в больнице, но это ей «не светит».