– Прискорбно, – согласился Джоэнис.

– Конечно, то же самое в ещё большей степени относится к армейской разведке, военно-морской разведке, разведывательной службе ВВС, разведке морской пехоты, разведке военно-космических сил и всем прочим. Разумеется, никто не ставит под сомнение патриотизм людей, несущих службу в этих родах войск. Однако каждый из них, получив средства ведения самостоятельных боевых действий, видит в командовании своего собственного рода войск единственную и последнюю инстанцию, которая способна оценить опасность и довести конфликт до победного конца. При таком положении дел любая информация о противнике обретает противоречивый и подозрительный характер. А это, в свою очередь, парализует правительство, ибо оно не располагает достоверной информацией, на которой можно было бы строить проведение политической линии.

– Я и понятия не имел, что проблема настолько велика, – сказал Джоэнис.

– Велика, трудна и неразрешима, – кивнул Мадж. – По моему разумению, порок гнездится в размерах правительственных организаций, штаты которых раздуты самым беспрецедентным образом. Один мой ученый друг как-то сообщил мне, что организм, который перерос свои естественные пределы, имеет тенденцию распадаться на составные части, чтобы со временем снова вступить в стадию роста. Мы разрослись сверх всякой меры, и процесс дробления уже начался. Тем не менее наш рост был продиктован духом эпохи, поэтому мы не имеем права допустить какой бы то ни было распад. Холодная война все еще продолжается; мы обязаны латать, штопать, чинить наши войска и держать их хотя бы в условных рамках порядка и взаимодействия. Мы, в Управлении Координации, обязаны разузнавать правду о противнике, передавать полученные сведения на рассмотрение правительству в виде разработанной политической линии и заставлять рода войск действовать в соответствии с этой линией. Мы должны сохранить себя для будущих времён, когда внешняя угроза благополучно канет в прошлое, и тогда, надо надеяться, мы сократим размеры нашей бюрократической системы, прежде чем силы хаоса сделают эту работу за нас.

– По-моему, я вас понимаю, – сказал Джоэнис. – И полностью разделяю ваше мнение.

– Я так и знал, – ответил Мадж. – Я знал это с того самого момента, как прочёл ваше досье и распорядился, чтобы вас назначили сюда. Я сказал себе: этот человек, очевидно, прирожденный координатор. И несмотря на многочисленные трудности, я добился, чтобы вас допустили к государственной службе.

– А я думал, что это работа Шона Фейнстейна, – произнес Джоэнис.

Мадж улыбнулся.

– Шон – чисто номинальная фигура. Он только подписывает бумаги, которые мы ему подсовываем. Он, конечно, первостатейный патриот и потому добровольно вызвался играть секретную, но очень важную роль правительственного козла отпущения. Прикрываясь именем Шона, мы проворачиваем все двусмысленные, непопулярные или подозрительные делишки. Когда они заканчиваются благополучно, все заслуги приписываются Начальству. Когда же дело оборачивается плохой стороной, вину берёт на себя Шон. Таким образом, репутация Начальства остается незапятнанной.

– Шону, должно быть, приходится очень нелегко, – заметил Джоэнис.

– Конечно. Но если бы он не испытывал трудностей, он и не знал бы, пожалуй, что такое счастье. Так утверждает один из моих друзей-психологов. А другой мой знакомый психолог – человек мистического склада ума – считает, что Шон Фейнстейн выполняет необходимейшую историческую функцию: ему предначертано быть первичным двигателем людей и событий. Такие решительные личности рождались во все исторические периоды, они – жизненная сила, оплодотворяющая ниву просвещения. И именно по этим причинам Шона ненавидят и поносят народные массы, которым он служит. Впрочем, где бы ни коренилась истина, я считаю, что Шон – фигура крайне полезная.

– Я хотел бы повидать его и пожать ему руку, – сказал Джоэнис.

– Как раз сейчас это невозможно, – сказал Мадж. – В настоящее время Шон отбывает срок одиночного заключения, сидя на диете из хлеба и воды. Его признали виновным в краже двадцати четырех атомных гаубиц и ста восьмидесяти семи атомных гранат из наших армейских арсеналов.

– Он действительно украл все это? – спросил Джоэнис.

– Да, украл. Но сделал это по нашей просьбе. Мы вооружили ими одно из подразделений войск связи, после чего парни одержали победу в битве за Розовое ущелье в юго-восточной Боливии. Должен добавить, что войска связи давно уже требовали удовлетворить их заявку на вооружение.

– Мне очень жалко Шона, – сказал Джоэнис. – Какой же ему вынесен приговор?

– Смертная казнь, – ответил Мадж. – Его помилуют. Шон слишком важная персона, чтобы ему отказать в помиловании.

Мадж некоторое время смотрел в сторону, затем вновь повернулся к Джоэнису.

– Ваше конкретное задание представляет собой поручение величайшей важности. Мы посылаем вас в Россию с целью анализа и инспекции. Разумеется, в прошлом предпринималось много таких поездок. Но… либо брало верх предвзятое мнение одной из разведок, и в этом случае поездка теряла смысл, либо отправным пунктом для поездки служила все-таки точка зрения Управления Координации, но тогда все данные получали гриф «совершенно секретно» и непрочитанными складывались в досье в Комнате Высшей Секретности, которая расположена под Форт-Ноксом. В вашем случае все будет иначе. Шеф лично заверил меня, а я заверяю вас, что отчет, который вы составите, такая судьба не постигнет. Его прочитают, и на его основании начнут действовать. Мы полны решимости придать Управлению Координации большой вес, поэтому всё, что вы расскажете о противнике, будет принято к сведению и использовано на практике. А теперь, Джоэнис, вы должны пройти полную проверку на благонадежность, затем инструктаж, после чего получите последние распоряжения.

Мадж отвел Джоэниса в Службу Безопасности, где полковник, руководитель группы френологии, ощупал его голову на предмет подозрительных шишек. Затем Джоэнис прошел сквозь строй государственных астрологов, гадателей на картах, гадателей на испитом чае, физиономистов, психологов, казуистов и компьютеров. В конце процедуры он был признан лояльным, почтительным гражданином, в здравом уме, ответственным за поступки, заслуживающим доверия и, главное, счастливчиком. На основании этого ему выдали Пропуск на Вход с Чемоданом и допустили к чтению секретных документов.

У нас имеется только частичный список материалов, которые Джоэнис прочитал в серой стальной Секретной Комнате. Там за его спиной постоянно стояли два вооружённых охранника с завязанными глазами – необходимая мера, чтобы они не бросили нечаянный взгляд на драгоценные документы. Но мы точно знаем, что Джоэнис прочитал:

«Ялтинское досье», в котором рассказывалось об исторической встрече президента Рузвельта, царя Николая II и императора Мин-ди. Джоэнис узнал о том, как роковые решения, принятые в Ялте, повлияли на современную политику, и о том, какое яростное сопротивление встретили эти решения со стороны главнокомандующего военно-морских сил Дона Уинслоу.

Далее он прочитал «Как я был невестой военного времени» – сокрушительное публичное разоблачение противоестественной практики, укоренившейся в Вооружённых Силах.