– Которой никогда не будет, – скривившись, отвечаю я. Но ловлю себя на мысли, что своими шутками Винс поднял мне настроение, которое в последнее время было в упадке. – И вообще, к чему эти разговоры о свадьбе? Мы знаем друг друга месяц, переспали разок, а ты тут уже себе навернул.

– Слушай, сгораю от любопытства: ты собираешься взыскивать свой долг у Кея?

– Думаю, что нет.

– Но почему?

Потому что не представляю себе, чтобы такой мужчина покорился женщине. Но вслух такого не говорю.

Мы молчим. В какой-то момент Винс откидывается на спинку кресла снова и внимательно изучает меня своими глазами-лазерами, потирая нижнюю губу.

– Что? – не выдерживаю я в конце концов.

– Я вот все думаю, и почему же ты так боишься разочароваться в Кее, увидев его на коленях?

Я сглатываю внезапно образовавшийся в горле ком. Потом понимаю, как испуганно выгляжу, и быстро напускаю на себя безразличный вид. Для пущей убедительности закатываю глаза.

– Ты слишком большое значение придаешь нашему знакомству, Винс.

– Я бы не делал это, не вызывай у вас разговоры друг о друге такой бурной реакции.

– Ты говорил с ним обо мне? – Я замираю, осознав, с какой надеждой прозвучал вопрос, а Винс ухмыляется, убедившись в своей догадке.

– Одри, ты, которая в клубе ведет себя, словно львица на охоте, в жизни такой ягненок. Ты же живешь в высшем обществе, где каменное лицо – привычная маска. Учись уже скрывать свои чувства. Знаешь ведь: сожрут и не побрезгуют.

Пораженно опускаю голову и начинаю ковыряться в тарелке. В это время у Винса звонит телефон и он, извинившись, выходит из-за стола. Смотрю на свои руки и думаю о том, как он прав. Келлан Абрамс стал первым мужчиной, которого я не представляю в роли сабмиссива, и боюсь разочароваться, увидев его в подчинении. Но что меня так пугает, не понятно. Я всегда отношусь к этим… представителям мужского пола из высшего общества, как к грязи на подошве своих туфель от Джимми Чу. Почему же в этот раз такой трепет?

Как-то Айви сказала, что, когда мы находим того самого, свою половинку, то отношение к миру меняется. Мы становимся уязвимыми перед этим человеком и готовы стерпеть многое, даже сломать себя, только чтобы подольше быть с ним. Тогда я думала, что являюсь скептиком до мозга костей в силу своего воспитания и общества, в котором выросла. Я была уверена, что испытывать нежные чувства свойственно только девушкам, которые не видят всю грязь нашего мира и двуличие людей. А сейчас понимаю, что даже таким искушенным людям, как я, не чужды человеческие чувства.

Трясу головой, усмехаясь. Ну какие чувства, господи? Это все влияние Винса, он придает слишком большое значение тому, что происходит между мной и Келланом. Мне действительно пора задуматься о том, чтобы нанести Келлану ответный визит, и покончить с этим, чтобы спокойно двигаться дальше. Ловлю себя на мысли, какой же бред мне приходит в голову под влиянием впечатлений от сессии с Абрамсом и мнения Винса.

Отпиваю сок из стакана, а Винс снова приземляется на свое место. Я поднимаю руку, показывая ему молчать, как только его рот приоткрывается.

– С психоанализом закончили. Давай просто пообщаемся.

Винс согласно кивает.

– Когда тебя ждать в клубе?

– Не знаю. Наверное, в следующие выходные загляну.

– Буду ждать с нетерпением, – произносит он и подмигивает мне.

Наша беседа возвращается в обычное русло. Мы обсуждаем людей, новости и предстоящие мероприятия в городе. Мне становится легко от того, что жизнь снова становится на привычные прямые рельсы, ведущие через долину без ухабов и кочек. Вот так все и должно быть в жизни молодой красивой обеспеченной девушки.

Новая неделя началась более оптимистично по сравнению с предыдущей. Мне действительно стало легче после встречи с Винсом, и теперь я вернулась в свою привычную жизнь прожигательницы папиных денег. В среду мы встретились с Дакотой за ужином в пафосном ресторане и она рассказала, что Дина Лейтольд развелась со своим изменщиком мужем, и отвоевала у него в процессе особняк, в котором они жили. Даки предложила пойти вместе с ней на вечеринку в честь развода. Я знаю, такие вечеринки: скованная обстоятельствами жена отрывается по полной, пригласив вагон своих подруг и стриптизеров. Все будет развратно и безудержно, как на девичнике. Но, возможно, именно в этом я сейчас и нуждаюсь. Поэтому соглашаюсь.

Вечером, лежа в кровати, я просматриваю на планшете интернет-магазин с игрушками, и в этот момент звонит телефон. Вздыхаю, глядя на экран, где большими буквами высвечивается «Мама». Провожу по гладкой поверхности, принимая звонок.

– Мама, – произношу бесцветным голосом.

– Привет, дорогая.

Откидываюсь на подушку, зная, что меня ждет какой-то непростой разговор. Мама называет меня «дорогая», только если ей что-то нужно от меня и она заведомо знает, что я не захочу ей это дать. В девяноста процентах случаев я даю, только чтобы она оставила меня в покое. Но только внутренняя тревога в этот раз полыхает красными мигалками и орет сиренами тысяч пожарных машин. Невольно бросаю взгляд на будильник. Время около полуночи, и это слишком поздно для звонка от мамы. В таких случаях всегда ждешь беды.

– Как дела? – спрашиваю я, давая себе отсрочку на ту бомбу, которую она собирается на меня скинуть.

– О, все в порядке. Сегодня мы с Ларсом ужинали с Дамианом Кенвудом. Такой приличный мужчина… – Она затихает, а я притаилась в ожидании того, что же последует дальше. – В общем, мы хотим вас познакомить.

– Папа нашел мне богатого жениха?

– Что ты, дорогая, просто приятный молодой человек. – Мама переходит на плохо отрепетированный заговорщический шепот. – Знаешь, а он горяч. Если бы не Ларс, кто знает, что бы могло произойти. – Мама хихикает как девочка-подросток на первом свидании, а я радуюсь, что она не может видеть моего лица, потому что оно выражает брезгливость.

– Старый? – задаю я первый вопрос из заранее заготовленного мысленного списка.

– Нет, конечно, – быстро отвечает мама, перестав вести себя, как идиотка. – Ему всего тридцать.

– Урод?

– Я же говорю тебе, Одри, он красавец.

– Извращенец? – задаю следующий вопрос, усмехаясь от двусмысленности ситуации.

– Одри, – осекает меня мама.

Вопросы исчерпали себя, потому что это был короткий список из основных критериев, которые обычно сопутствовали браку по принуждению. Мама называет такие браки выгодными, а папа – сделками. Я же этой кабале почти каждый день придумываю новые названия. Вспомнив, что пришла моя очередь что-то говорить, я со вздохом спрашиваю:

– Когда?

– В четверг вечером. В семь. И не опаздывай, Дамиан очень занятой мужчина.

– Может, позвонить его секретарю, чтобы записаться на прием?