— Разве? Я тебе сказала, что нет графина в виде перевернутого желтого тюльпана. Артурз, если хочешь стать Человеком, научись слушать. Этот совет я дарю тебе.

— Спасибо, Санита, — вздохнула Ро.

— Пользуйся. Если сумеешь, конечно. Насчет графина, у меня графин в виде черного ворона, причем в натуральную величину. У меня дома остался мой красавец-ворон Ар. Я ужасно по нему скучаю. А в графине у меня не вода, а роса. А в твоем перевернутом тюльпане что, обыкновенная вода? Фу…

Ро с жалостью смотрела на Саниту:

— И много ты выпила… этой росы?

— Я что глотки считать должна была? Когда хотела, тогда и пила. Вобще-то немного. В первый день в графине была обычная вода, но у меня на неё рвотный рефлекс, и я не стала пить. На следующий день в графине была уже роса, Мадам мне сама об этом сообщила. Роса терпима ещё… И я, к тому же, очень мало пью, мама меня за это постоянно ругает.

— А ты можешь вообще не пить из этого графина?

— Да легко. А почему? Рассказывай!

— Я тебе обязательно расскажу, но не сейчас. Не пей, я тебя очень прошу! Поверь мне, просто поверь! И Мадам не рассказывай о нашем разговоре, а из графина по чуть-чуть выливай в раковину, поняла?

— О! Интриги. Вот это я люблю. Ну-ну, Артурз. Может, ты и не совсем пропащая. Ладно, сделаю, как ты сказала. Всё-таки ты принцесса, может и на что сгодишься… пошли к Мадам, интриганка. Сказку слушать.

В кабинете было очень жарко, а Мадам Жинез куталась в огромную черную шаль, больше похожую на плед. Кресла девочек стояли ещё ближе к камину, чем в прошлый раз, как и столик с чайничком росы. Ро заметила на руке Мадам небольшое зелёное пятнышко краски.

«Неужели она ещё и художествами занимается? Может, она сама свои портреты рисует? Зингарик бы сейчас сделал недовольное лицо и высокомерно сказал, «не рисует, а пишет». Везет ему, он сейчас на свежем воздухе, а я в этой печке. Долго я в ней не выдержу. Хоть бы была загадка» — думала Ро.

— Добрый день, девочки. Как обед?… Немного пересолен? Странно, не заметила… Итак, начнем. Сегодня я расскажу вам сказку. Слушайте:

Жила-была в одном селе женщина и было у неё два сына. Первый сын был умный и немой. Второй сын был глупый и болтливый. Пришло время и призвали в Обитель женщину. Позвала она своих сыновей и сказала: «Пришло моё время навсегда оставить вас, но я хочу, чтобы вы жили благополучно. А ключ к благополучию — благодарность». Сказала так женщина и умерла.

«Эй, братец, понял ты своим скудным умишком, про что толковала мать? Про благодарность! Всем и за всё говори «благодарю» и будут тебе блага, какие только пожелаешь» — говорит второй брат, а сам смеётся. Брат-то у него немой, ничего сказать не может, а значит и блага ему не достанутся. Вот повел первый брат к кузнецу лошадь подковать. Кузнец три подковы хорошо прибил, а четвертую плохо. Первый брат серьезно смотрит на кузнеца и пальцем грозит, мол, не шали, переделывай! «Какой серьезный человек, и ведь прав, плохо я прибил четвертую подкову, не за что ему меня благодарить». Перебил подкову кузнец. Приложил к сердцу свою руку первый брат. Кузнец, видя искреннюю благодарность, подарил ему на память кованную крученную кочергу. Повез первый брат зерно к мельнику. Перемолол мельник зерно, ссыпал муку в мешки, но недосыпал. Первый брат серьезно смотрит на мельника и пальцем грозит, мол, не шали, досыпай! «Какой серьезный человек, и ведь прав, не досыпал я муку в мешки, не за что ему меня благодарить». Досыпал муку мельник в мешки. Приложил к сердцу свою руку первый брат, мельник же дал ему ещё полмешка муки, видя искреннюю благодарность первого брата. Уважают первого брата односельчане. Знают, что за хорошую работу, всегда сердечно поблагодарит. И односельчане всегда рады помочь первому брату, кто чем может, тот тем и делится. Говорить первый брат не может, а уважение людям всегда окажет. А если что не так, то и поругает, но всегда за дело, всегда по справедливости рассудит. Живет первый брат, ни в чем нужды не знает и уважением пользуется не только в родном селе, но и по всей округе.

А что же второй брат? А второй брат с утра до вечера ходит по селу и всем только и говорит «благодарю» да «благодарю». Говорит и ждёт, когда на него блага свалятся. Парикмахер подстриг его плохо, ему хоть и не нравится, но ведь его учили, чтобы блага получить — надо благодарить! Думает второй брат: «Ничего, потерплю. Вот разбогатею, уж тогда я тебе задам хорошую трёпку». Обвешал его на рынке продавец, заметил обман второй брат, но промолчал. Язык не отвалится «благодарю» сказать. «Ничего, потерплю, скоро богаче тебя буду!» Сначала смеялись над ним односельчане, а потом Благодаркой его прозвали. Как-то по осени заехал в село колдун, и пожаловались ему на Благодарку сельчане, мол надоел со своим «благодарю», к месту и не к месту только и слышно «благодарю» да «благодарю». Превратил колдун Благодарку в попугая и посадил в клетку, клетку накрыл темным платком, а когда сельчанам становится скучно, снимают они платок с клетки и слушают на все лады: «благодарю, благодарю, благодарю…»

Ро было плохо от жары, а посмотрев на Саниту, которая ещё и плотно пообедала, поняла, что дело — дрянь.

На последних словах сказки, Санита встала с кресла и, шатаясь, подошла к столику, чтобы налить из чайничка росы. И тут же Ро, вставая, не удержалась на ногах и, ухватившись за столик обеими руками, потянула его за собой на пол. Ро порезала руки и разбила не только столик, но и чайничек с кружечками. Санита поморщилась и молча вышла из кабинета.

— Ро! Ты такая… такая неуклюжая! — кричала Мадам Жинез, не обращая никакого внимания на в кровь изрезанные руки Ро.

— Простите, Мадам Жинез. Из-за моей неуклюжести Вы понесли потери, — вежливо сказала Ро.

Ро догнала Саниту и приложила капельку к её губам, та жадно стала пить.

— Ну вот, а ты говоришь, что на воду у тебя рвотный рефлекс. Помни о своём обещании не пить из графина-ворона.

— У тебя в капельке роса черной розы, — хрипло ответила Санита.

Ро поднялась к себе в комнату.

— Принцесса, смотри кого я тебе привёл. Познакомься. Это — Сема. А что это у тебя с руками? — испуганно спросил