— С вами часто такое случается? — негромко спросила Эмбер пару минут спустя.

Промолчать столь откровенно — значит обидеть даму. Пришлось отвечать, тем более что Джон все равно не обращал на беседу ровным счетом никакого внимания:

— Нет. Достаточно редко. И обычно со мной Филипп.

— Почему же вы не взяли его на прогулку?

— Одинокая прогулка, Эмбер, тем и одинока, что никого с собой не берешь.

— Да, это я могу понять. Но впредь постарайтесь быть осторожнее.

— Не давайте мне советов.

— О, конечно. Вы же врач и сами все знаете. Почему сапожник никогда не шьет сапоги самому себе?

Его это рассмешило.

— Вы забавная, Эмбер, когда не стесняетесь это делать.

— В последние дни я чувствую, что преображаюсь. Кажется, взяла пример с вас.

— Что вы имеете в виду?

— Я о вас думала. Вы не такой, как многие другие.

«Думала о вас — это совсем не то, что ты полагаешь, идиот».

— Даже как Кеннет? — ляпнул он, не подумав.

Эмбер вздрогнула.

— Виконт Фэйрхед — особенный человек, — тихо произнесла она. — Для меня.

Вот и напросился. Ричард понимал, что развивать тему может быть опасно — он рискует поставить и себя, и Эмбер в неудобное положение. Как бы ни хотелось расспросить девушку, он ограничился шуткой:

— Тогда, если я не похож на других, вы непременно должны потанцевать со мною сегодня вечером.

— Ричард, вы с ума сошли? Ой, простите.

— Нет, почему? — невозмутимо ответил он. — Сегодня Фэйрхеды устраивают Бал Цветов, и вы, конечно, приглашены. Не думаю, чтобы вас позабыли.

Стоит вспомнить хотя бы утренний разговор с близнецами.

— Где цветы, там и овощи. Я буду картошкой. Или нет, лучше брюквой. Я буду сидеть на грядке и покачивать ботвой, а прелестная лилия вроде вас станцует вокруг меня.

Эмбер хохотала так, что вынуждена была остановиться; Ричард покрепче вцепился в трость и в Джона и чуть шею себе не свернул, наблюдая за девушкой. Разговор помогал отвлечься.

— Мне нравится ваш смех.

— И мне ваш, Ричард. Но вы редко смеетесь, чаще насмешничаете.

— Где ваша проклятая мельница? — проворчал он. — Еще немного, и я начну говорить гадости. Вам не понравится.

— Да туточки, — пробурчал невозмутимый Джон.

— Недалеко. — Эмбер подошла ближе, изо всех сил стараясь помочь. — Вы устали? Может быть, остановимся ненадолго?

— Если я остановлюсь, то наверняка наговорю вам чего-нибудь, о чем пожалею.

И это будут не гадости, а комплименты, которые следует держать при себе.

— Идемте, Эмбер. Не слушайте ее, Джон.

— Угу.

Эмбер пошла вперед, и Ричард теперь созерцал ее спину. Тропа тянулась и тянулась, словно адская дорога, а впереди — проводник из рая; если повезет, они дойдут до божественной колесницы, и удастся уехать, никому не навредив. Себе в первую очередь.

— Слышите, уже шумит речка? Нам туда.

— Только не говорите, что придется ее форсировать.

— Там только мостик, и мы пришли.

— А, — сказал Ричард, — мостик.

Эмбер не соврала: мельница и вправду была уже близко. Через минуту они ее увидели: старинное каменное сооружение, мокрое колесо хлопает по воде, с обода свисают водоросли. Мостик на сей раз удалось преодолеть без проблем, и Ричард с облегчением опустился на широкую каменную скамью у ворот мельницы. Джон сгрузил его очень аккуратно.

— Так что, ваша милость, поедем?

— Поедем, — согласился Ричард. — Выкатывайте вашу двуколку, или что там у вас есть.

Сын мельника кивнул и пошел во двор.

— Я прослежу, — сказала Эмбер и, не дожидаясь ответа, направилась следом за Джоном.

Самир бросил взгляд на Ричарда и потрусил за нею, помахивая хвостом.

— Предатель, — пробурчал Ричард.

Он чувствовал себя очень уставшим, однако прекрасно осознавал, что без помощи Эмбер ему пришлось бы гораздо хуже. Во-первых, он не знал о мельнице. Во-вторых, наверняка попробовал бы дойти до Фэйрхед-Мэнор самостоятельно, уж Ричард себя знал. Упрямство частенько пересиливало здравый смысл, который всегда работал, когда дело касалось других.

Приготовления к поездке заняли несколько минут. Вернувшаяся Эмбер все это время просидела рядом с Ричардом на скамейке, но, к сожалению, не прикасаясь. Недосягаема. А как ему хотелось коснуться ее…

— Вы устали? — Ричард вгляделся в ее лицо.

— Нет. Я плохо спала ночью. Потому и вышла на прогулку очень рано.

«Где-то я это уже слышал».

— Наверняка съели что-то не то за ужином, — произнес он вслух.

— Возможно. Мне снились плохие сны.

— О чем, если не секрет?

— О, ничего тайного. О доме с привидениями.

Пальцы изо всех сил стиснули рукоятку трости. Спокойно, сказал себе Ричард, спокойно. Это ничего не значит.

— Страшно было?

— Один призрак хотел увести меня с собой. Это… нехорошая история. Но в моем сне появились виконт и виконтесса Фэйрхед, а потом и вы. И все стало лучше.

— Призрак убежал?

— Вы заставили его развеяться туманом, Ричард. Извините. — Она развела руками. — Я не виновата, что мне снятся такие сны.

— За сны не обижаются, — пробормотал Ричард.

Он не знал, что и думать. К мистическим явлениям он относился с изрядной долей скептицизма, хотя видал всякое, особенно на Востоке.

Послышался цокот копыт, из ворот показалась двуколка, запряженная крепкой крестьянской лошадкой. Ричард встал, жестом отказался от помощи Эмбер и забрался в двуколку сам.

— Благодарю вас, Эмбер.

Он протянул ладонь, и девушка подала ему руку. Наклонившись, Ричард поцеловал тонкие пальцы.

— Что бы я делал без вас?

— Наверное, сидели бы там и ругались.

Какие пушистые у нее ресницы!

— Увидимся вечером, если, конечно, вы решите изображать картошку.

— Брюкву, — уточнил Ричард.

— Простите, брюкву. И ах да! — спохватилась она. — Я не поблагодарила вас за тот милый подарок, что вы прислали мне и Маргаритке.

— Маргаритка оценила?

— Да, и передавала вам огромный привет. Вы прощены.

— А вы сами? Может, сначала отвезем домой вас?

— Не стоит, тут совсем недалеко.

— Что ж, до вечера, Эмбер.