— Давай колись. — Тыкаю Эрика локтем под рёбра.

Эрик издаёт хитрое мычание и выруливает на кухню, откуда доносятся ароматы рыбы со специями, цитрусов, картофеля и мягкого сыра. Готовить эти двое умеют и любят.

Я с наслаждением тяну носом, понимая по лицу своего приёмного дедули, что он расколется и без моего давления, и оказываюсь прав. Я только и успеваю, что достать запечатанный салат из холодильника, когда Эрика прорывает.

— Я беременен!

— Ниху… вот это да! — Я невольно опускаю взгляд на его живот, но он пока что абсолютно плоский. В пупке, то и дело выглядывающем из-под свободной укороченной футболки, сияет тоненькая штанга с бриллиантами на концах.

Да уж, парню-омеге забеременеть от дедка под восемьдесят, да ещё и не альфы — это надо изловчиться. Я гашу в себе неприятные мысли. Эрик любит деда, он бы не пошёл налево, да и дед всегда действует по принципу «доверяй, но проверяй», он бы знал, если бы его любовник загулял. Поэтому я позволяю счастливой улыбке скользнуть на лицо.

— Поздравляю тебя! — Я обнимаю Эрика за плечи и отстраняюсь. — Когда свадьба? Или вы распишетесь? Вы же распишетесь?

Эрик покраснел.

— Не знаю… мы об этом не говорили.

Я хлопаю его по руке.

— Наверняка, Лоис уже забронировал дату.

Это вполне в его духе, просто сделать всё самому, не спрашивая ничьего мнения.

Мы вместе накрываем на стол, как послушные мужья, потом не торопясь курим на балконе, разглядывая неспешные волны отлива, и разговариваем о ерунде: о моих экзаменах, о погоде, об именах для детей.

Дед с Амином так и не являются, поэтому, оставив Эрика на кухне, иду их искать.

Мне нравится дедова вилла. Она большая, светлая и очень-очень спокойная, несмотря на шум волн. Ребёнку здесь, возможно, будет немного скучновато, но зато он сможет играть на берегу, бегать по песку, замки строить и всё такое. Хорошо, что дед её отстроил. Жаль только, что слишком поздно. Я-то не успел по ней как следует побегать. Когда проект был положен Лоису на стол, мне уже было девятнадцать.

Ожидаемо нахожу этих двоих не в кабинете, а в дедовом особом гараже. В особом гараже он хранит свой раритет: автомобильные шедевры, на которых в наше время уже ездить страшно. Он их любовно разбирает, полирует и совершенствует, и раз в год выгоняет на выставку или на соревнования.

Я знаю, что Амин не большой любитель авто, однако то, что дед пригласил его поассистировать — хороший знак.

— Этой малышке, — слышу хлопок ладони по капоту, — лет почти столько же, сколько и мне. На ней ездил мой отец, когда был молодой…

— А ещё в ней был зачат мой отец, — оповещаю о своём присутствии и спускаюсь по ступенькам. Вижу, как расслаблено и элегантно Амин облокотился о дедову полку, и что-то в груди ёкает. Такой он красивый, такой умный, такой мой. — Пойдёмте уже наверх, Эрик, наверное, устал разогревать нам ужин.

— Твой отец, Эмиль, был зачат на пляже, — фыркает дед. — А вот его старший брат…

— Дед! — рычу на него, замечая, что Амин слегка покраснел. Да уж, ему, наверняка, непривычно выслушивать столь интимные подробности.

— Что? — рычит старик в ответ. — Неужели я уже не могу свободно говорить в своём доме?!

Тем не менее, он идёт в мою сторону и, чуть задевая плечом, выходит из гаража.

На языке уже вертится колкий ответ, но я сдерживаюсь ради Амина. Ему уж точно неинтересно смотреть на нашу традиционную перепалку.

— Прости, лучик, — говорит Амин нежно, когда подходит ко мне. Тёплые смуглые пальцы касаются моего плеча. — Нужно было сразу идти к тебе…

— Тебя никто и не обвиняет… — смеюсь я, подставляя под невесомые прикосновения поясницу. — Надеюсь, ты в старости будешь покладистым альфой…

— О, в этом не сомневайся…

— Амин! Эмиль! — орёт дед сверху. — Долго вас ещё ждать?!

Смеюсь в кулак и заглядываю в тёплые зелёные глаза напротив.

— Пошли, — шепчет Амин, хотя по его глазам я вижу, что он хочет остаться в этом подвале со мной вдвоём.

Его лёгкая рука проходит по позвоночнику от самой шеи и до поясницы, пока мы поднимаемся вверх. Она останавливается почти у самых ягодиц и нажимает сильнее, словно отмечая точку невозврата на моей спине.

Если я сейчас стеку по лестнице, меня можно потом будет перелить в кувшин?

— Это на самом деле полезно для сердца, но Ваши колени не скажут Вам спасибо…

— С моими коленями всё в порядке!.. Но а вообще… чем бы ты лечил больные колени?

— Чёртовым когтем{?}[растение, используемое в народной медицине]. Но тогда желудок спасибо не скажет…

— С моим желудком всё отлично! Я переварил первые кулинарные шедевры Эрика! Эрик!

Эрик, который, как и я, последние минут двадцать не участвовал в разговоре, а мочил зомби в мобильной игре, вскинулся.

— Я! А?

— Тихо, Эрик! Не спорь со мной!

— А, ладно… — Эрик флегматично уткнулся обратно в телефон.

После ужина мы все немного выпили, но искупаться не удалось из-за прохладной погоды, потому мы просто прогулялись по пляжу и сели с пледами на веранде. Эрик отдыхал от нас, убивая зомби, я отдыхал от деда, изучая совершенно одинаковые на мой вкус запонки, которые мне скинул Минс с просьбой облегчить ему выбор, а дед пытал Амина на предмет своего здоровья. Я иногда подслушивал и, признаться, был в который раз удивлён количеству его познаний как в сфере классической медицины, так и в сфере медицины традиционной. Казалось, у этого человека есть ответы на любые вопросы от правильного предохранения до оказания экстренной помощи. И это при всём при том, что учился Амин на управленца. И при том, что работает круглые сутки. Когда он успевает и где находит силы читать свои статьи, я не понимаю. Наверное, нужно быть действительно помешанным на этом деле, чтобы даже отдыхать с книжкой по фармакологии в руках.

Я отложил телефон на край столика, оставляя Минса и его одинаковые запонки в компании друг друга.

Сидеть так, завернувшись в мягкий плед, вдыхать запах моря и соли, просто молчать, слушая родных людей — это ли не счастье? Я поглядел на Амина, удобно устроившегося в кресле. Закинутая на колено лодыжка обнажила кожу более светлую, чем на руках, увитую короткими тёмными волосками. Даже ноги у него стройные. Жаль, я никогда не видел их полностью обнажёнными…

Дед ещё что-то бурчал ему, а потом поймал мой затуманенный взгляд.

Сбежавшие от своих парней, мы засели в его кабинете наверху. Кабинет был небольшим. Здесь было только два