чистая правда и глупо скрывать её.

Я уверен, что должен был сказать ему это. Уверен настолько, что игнорирую взбесившееся сердце и желание вскочить на ноги и сигануть в море, чтобы выплыть где-нибудь на необитаемом острове, где никто не знает, что я сказал эти страшные слова, потому что на много миль есть лишь я один.

Но Амин не оставляет мне выбора.

— Я тоже люблю тебя, — говорит он спокойно. Так, словно он живёт с этой мыслью уже давно, словно мы — старые супруги, и он говорил мне это не раз и не два.

Я мог бы обидеться. Я, правда, хотел. Потому что… ну кто вообще говорит подобные слова так уверенно, так спокойно?.. На короткий миг я ощутил себя преданным, но потом вспомнил всё, что Амин говорил мне до этого, всё, что он делал до этого. Я вспомнил нашу первую встречу и его зубы глубоко в своей шее, пускающие по моему телу выделяемый альфой секрет, и что именно это значило для него и для меня (хоть я и не понимал и не принимал своего желания быть его).

Амин, как это свойственно людям, хорошо понимающим самих себя, полюбил меня в тот день, признал свои чувства в тот день, а я просто утопал в мозгоёбстве и неуверенности: в себе, в Амине, в наших чувствах…

Я раскрыл ладонь на его щеке и утонул губами в его губах. Во мне было куда больше нежности, чем страсти, но этот поцелуй зажёг меня, как фитиль, а Амин и вовсе сжал меня в своих руках так, словно он готов растерзать меня на месте без жалости и лишних сантиментов.

Но он вновь не переступил через себя.

Амин уложил меня на всё ещё тёплый камень и долго целовал, так неторопливо и ласково, что я ощутил невыносимый жар, требующий альфу внутри. Я бы хотел его по-всякому. Я бы хотел принимать его: нежного или злого, удовлетворяющего свои потребности или мои. И я бы хотел брать сам. Иногда жёстко, иногда медленно и ласково, но сперва обязательно медленно. Обязательно со всем уважением. Если он когда-нибудь мне позволит. А если нет, то мне всё равно.

Мне нравится вес Амина на мне. Он такой стройный, не как типичный альфа, и всё же мне немного тяжело дышать, но и это прекрасно. Всё прекрасно.

И как я мог так долго лгать себе? Юлить, уворачиваться от правды. Мне даже понадобился дед с его языком без костей, чтобы признать её. Я говорил себе вначале, мол, наконец-то я влюбился, таким тоном, словно это будет временным помешательством, просто досадным недоразумением. Проходным этапом. Я ведь не знал, что мне будет настолько хорошо и свободно? Или опять же знал, но боялся признать и связать себя узами?

— Амин… — я шепчу, запрокидывая голову на жёсткий камень, когда его каменный член через несколько слоёв ткани плотно касается моей промежности. — Прошу…

— Ты хочешь здесь? — беспокоится он. Я вижу эту заботу в мшистых зелёных глазах.

— Да… да… пожалуйста, Амин… я так хочу сейчас!

Амин гладит меня по щеке, глядя как на лучшее, что он вообще видел в своей жизни, а затем поднимается на ноги, и я давлю разочарование и гнев.

Он подаёт мне руку, и мы идём в машину. Идти неприятно и даже больно из-за стояка, и Амину, судя по всему, тоже, но машина рядом, и мы с облегчением опускаемся на мягкую кожу.

С опозданием замечаю, что он сел на водительское кресло.

— Ты поведёшь? — спрашиваю хрипло.

По взгляду Амина я бы сказал, что он в лёгком шоке. Он издаёт короткий смешок.

— Я и не заметил… — говорит мой любимый (именно так!), приглаживая отросшие тёмные пряди. — Что сел сюда. Но я поведу.

Однако он не заводит машину, а лишь барабанит пальцами по рулю. Такие у него красивые пальцы… и руки. И он сам весь, как настоящий бог секса. И весь мой.

— Что-то не так? — спрашиваю я и прокашливаюсь, потому что голос непривычно низок и хрипл.

Амин думает с пару мгновений, глядя перед собой.

— Наверное, это глупо, — говорит он внезапно, — но я не мог… — Амин тяжело вздыхает, сжимая руками руль, и словно собираясь с силами. — Я ждал этих слов от тебя.

Я замираю на короткий миг, прежде чем сжать его за локоть и заглянуть в глаза.

— Это не глупо!

— Глупо.

— Нет!

— Я должен был… — Он поворачивается ко мне и смотрит сверху вниз, хмуря брови. — Я должен был сказать это первым.

— Что за глупости!

— Это не… — Он осекается с весёлой ухмылкой, и мы смеёмся вместе.

— Ты не должен был, — говорю я тихо, не выпуская два зелёных омута из плена своего взгляда.

— Я… я хочу сказать… Эмиль, я тоже люблю тебя. Я не знал, что встречу когда-нибудь кого-то, кто станет для меня настолько дорог и важен. Я знал… я видел с самого начала, что это ты. — Он нежно коснулся моей щеки. — И это должно было быть иначе. Всё это. Но я не уверен, что смогу сдерживаться дольше. Ты будешь со мной? Ты выйдешь за меня?

Я смотрю на него огромными глазами и понимаю, что сейчас или никогда. Он серьёзен. Но он не поймёт промедления. Нужно ли мне это? Глупый вопрос.

— Да, — говорю я. — Это неожиданно, но… да. — Я сжимаю его ладонь в своей. — Когда?

Он ухмыляется криво извиняющейся улыбкой.

— Не знаю, я… я думал сделать это в Целите. Предложить тебе. Даже начал придумывать красивые слова…

Я кидаюсь вперёд и сжимаю его в объятиях. Мы станем супругами. Надо же. Станем супругами. А я ожидал, что предложение вступить в брак вызовет у меня тревогу. Но нет. Я полон светлого предвкушения и искренней радости. Я — банка, полная светлячков.

— Я люблю тебя. Я люблю-люблю-люблю тебя! — сжимаю его руками. — Всё неважно. Просто давай сделаем это. Давай распишемся, я знаю где…

Амин отстраняет меня и качает головой.

— Сделаем всё, как следует, — говорит он твёрдо. — Я хочу, чтобы всё было правильно.

Я тяжело сглатываю.

— Хорошо. Как скажешь.

Мы молчим, думая о своём и, одновременно, об одном и том же, пока я не понимаю, что мне нужно, просто необходимо покурить.

— Милый. — Касаюсь его скулы. Амин прикрывает глаза. Такой он нежный… — Я сейчас вернусь.

— Хорошо, — шепчет Амин.

В его глазах я вижу что-то тёмное, жгучее.

Я травлюсь сигаретой, а затем вспоминаю, что мы оставили термос на камнях и возвращаюсь за ним.

Когда я снова