Хотя он по-прежнему делил с Джейд постель и с удовольствием занимался страстной любовью, но уже не вел с ней длительных бесед даже на простые и отвлеченные темы. Если Ник не задерживался на работе, то проводил много времени в своем кабинете на вилле или беседовал по телефону, ведя деловые переговоры с такой сосредоточенностью и увлеченностью, что Джейд оставалось лишь позавидовать его упорству и работоспособности.

Новая домоправительница была выбрана Ником без какого-либо участия жены, но, к счастью, эта женщина оказалась дружелюбной и внимательной. Она взахлеб восторгалась рисунками Джейд, которые та приносила домой каждый день после прогулок в окрестностях города.

Джейд теряла счет времени, когда бродила по мощеным улицам и переулкам Рима, а также гуляла по основным туристическим маршрутам. Она могла часами находиться на территории Ватикана и любоваться росписями на потолке Сикстинской капеллы, пока охранники не требовали, чтобы она удалилась. Джейд сделала эскизы многих достопримечательностей, на ее акварелях были изображены базилика Святого Павла и ландшафтный парк Вилла-Боргезе. А еще она с удовольствием зарисовывала некоторые уличные сценки, ярко отражающие дух Вечного города.

Утро пятницы она провела в Колизее, затем снова отправилась в Ватикан. А потом, поддавшись минутной слабости, Джейд решила пройтись по магазинам. Она остановилась у витрины магазина, торгующего детской одеждой, и у нее болезненно сжалось сердце. Желание стать матерью, казалось, становилось сильнее с каждым днем. Но для Джейд подобное желание было под запретом, пока она жила с Ником. Она не могла понять, почему он так непреклонен и не собирается обзаводиться детьми, хотя совершенно очевидно, что он очень любит свою маленькую племянницу и племянников. Пару дней назад к ним на виллу приезжали Лука и Бронте, и опять Джейд наблюдала, как Ник играет с Эллой. Он затеял с ней игру, которую Элла называла «Кружить голову». Ник кружил ее снова и снова, а маленькая девочка неудержимо хихикала. Перед глазами Джейд была такая милая картина счастливой семейной жизни, что ей очень захотелось создать настоящую семью. Однако молодой женщине пришлось довольствоваться ролью стороннего наблюдателя, а не участника.

Джейд зашла в магазин и взяла в руки тонкий детский комбинезон — розовый в белый горошек. Она провела пальцами по бархатистой мягкой ткани, желая, надеясь и мечтая обрести счастье, как Мейя и Бронте. Они были так сильно влюблены в своих мужей, а Джорджио и Лука отвечали им взаимностью.

Джейд не знала, что заставило ее посетить магазин детской одежды…

Репортер караулил женщину на улице, напротив входа, направив свою фотокамеру прямо на нее. Она положила комбинезон на прилавок, опустила голову и вышла из магазина, игнорируя посыпавшиеся на нее вопросы.

— Вы ждете еще одного наследника рода Саббатини, синьора?

Джейд прошла мимо репортера.

— Ваш муж рад перспективе появления сына или дочери? — выкрикнул он ей вслед.

Она миновала шумную группу туристов и нырнула в переулок, но репортер продолжал ее преследовать.

— Вы забеременели в медовый месяц?

Джейд наконец удалось от него убежать, затерявшись в разноязычной толпе. Как только репортер ретировался, она повернула в сторону виллы Ника. Джейд была примерно на полпути, когда услышала, что звонит мобильный телефон в ее сумочке. Она быстро достала телефон:

— Алло?

— Джейд, где ты? — спросил Ник. — Я только что вернулся домой. Уже седьмой час вечера. Почему ты не оставила мне записку и не предупредила, куда пойдешь?

— Я делала наброски, потом прошлась по магазинам, — сказала она, стараясь не попадать в объективы фотокамер и телефонов туристов, которые пытались запечатлеть достопримечательности Рима.

— Ты могла бы по крайней мере прислать мне эсэмэску, — произнес он с заметным раздражением.

— Я не хотела тебя беспокоить, — попыталась оправдаться Джейд. — Ты, похоже, очень занят в последнее время.

— Думаешь, я тобой пренебрегаю, дорогая?

— Вовсе нет, — едко ответила она. — Я знаю, что у тебя дела. Но и у меня есть дела.

— Сегодня я разбирался с личными делами. Я решил организовать для тебя встречу с владельцем картинной галереи, — сказал Ник. — Он придет в семь часов, чтобы посмотреть на твои работы.

Джейд почувствовала, как ее бросило в пот:

— Зачем? Я же предупреждала, что я не профессиональный художник. Я не хочу никому показывать свои работы, тем более владельцу галереи. Легко можно представить, что он мне скажет. Я расстроюсь.

— Он всего лишь выскажет непредвзятое мнение, — успокоил ее Ник. — Не обязательно к нему прислушиваться. В любом случае конструктивная критика для тебя полезна.

— Мне не нравится твое вмешательство в мою личную жизнь, — заявила Джейд, торопливо шагая по улице. Ее волнение росло с каждой секундой.

— Джейд, ты ведешь себя как ребенок. Вне сомнения, я имею право вмешиваться в твою личную жизнь. Я твой муж.

— Ты пробудешь им только оставшиеся одиннадцать месяцев, — с вызовом бросила она.

Наступило молчание, которое длилось недолго, но, несмотря на это, казалось угрожающим.

— Увидимся дома, — отрезал Ник. — Искусствовед прибудет на виллу менее чем через час. Не опаздывай.

— Не указывай мне, что делать, — резко парировала Джейд, но он уже отключил телефон.

Когда Джейд вернулась на виллу после длительной прогулки и посещения кафе, Ник буквально дымился от гнева. Он распахнул дверь и свирепо уставился на жену.

— Ты хотя бы представляешь, какую возможность можешь упустить? — поинтересовался он. — Клайд Прентам прождал тебя больше часа. Он очень занятой человек, но постарался специально изыскать время, чтобы с тобой встретиться. Он взглянул на твои картины и уехал всего несколько минут назад.

Джейд тряхнула головой и прошла мимо Ника, но он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

— Отпусти меня! — воскликнула она.

— Джейд, — произнес он тихо, но строго. — Мне кажется, ты намеренно саботируешь любые возможности сделать хорошую карьеру.

Молодая женщина попробовала высвободить руку, но его хватка оказалась стальной.

— Ты не понимаешь, — сказала она, едва сдерживая слезы. — Я не хочу, чтобы мои работы анализировали, оценивали и высмеивали.

Ник нахмурился и медленно разжал пальцы, продолжая тем не менее удерживать Джейд.

— Почему ты так беспокоишься о том, что люди подумают о твоих картинах, если тебе совершенно наплевать, что они подумают о тебе как о человеке? Мне кажется, ты поступаешь неправильно, дорогая. Ты позволила всем говорить о тебе отвратительные вещи, ты не защищаешься от нападок прессы. При этом ты скрываешь свой удивительный талант, и создается впечатление, что ты его стыдишься.

Джейд моргнула, ее глаза застилала пелена жгучих слез.