устал. Все-таки в сказках в такие моменты обычно появляются помощники и быстренько вступают в игру, а тут все сам да сам.

– Не надо лезть в мою жизнь! – жестко произнесла Нинка. И даже не произнесла, прошипела. Ее лицо потемнело, из-за ушей на щеки полезла черная чешуя, волосы превратились в жесткий бронированный загривок дракона.

– Эй, эй! – отполз Тинтин. Это уже было чересчур даже для третьего раза.

– Ты про меня ничего не знаешь! – прорычала Нинка, нависая над ним.

– Чего тут не знать? – вывернулся из-под дракона Тинтин. – Ну, подумаешь, братья гнобили. Меня в детском саду воспитательница тоже однажды башкой об стенку приложила, а потом в кладовке весь день держала.

– Мне не интересна твоя жизнь!

Нинкины руки выгнулись, обозначился острый локоть. Тяжелую голову и длинную шею лапы уже не могли держать, и мощная змеиная туша упала на землю, заставив Тинтина откатиться подальше.

– Ладно, не про меня! А ты? Твои братья поступили плохо, а ты сама? Ты тоже поступаешь плохо.

– Это когда?

– С мелкой Танькой, которую ты закопала. Со мной. Меня дома чуть по стенке не размазали, когда я приехал.

– Хочешь, чтобы я попросила прощения? Вот тебе мое прощение!

Змей бросил тело вперед, боднул Тинтина. От удара того протащило по земле, спиной впечатало в пенек. Хрустнуло. Тинтин задохнулся, закашлялся.

– Ага, принято, – пытался продышаться Тинтин. – Забыли про лагерь. Я хочу, чтобы ты вспомнила, какой была раньше.

– Я была маленькой и глупой.

– А сейчас умная, что ли? – Тинтин закашлялся. Вдыхать у него получалось с тяжелым хрипом, голова клонилась к земле.

– Нет! Сейчас выросла!

Дракон стал подниматься. Он все рос и рос. Тинтин запрокинул голову, но от резкого движения его чуть не вырвало, и он, развернувшись, уперся лбом в землю.

– И теперь я заставлю страдать всех. Всех, кто меня окружает. Всех, кто живет тихо и счастливо в своих лживых семьях.

– Да куда уж счастливей, – прошептал Тинтин. – От того, что все вокруг будут страдать, ты не станешь лучше.

– Стану!

Дракон упал, подхватил Тинтина носом, поднял, крутанул и бросил. Тинтин раскрылся в полете и спиной грохнулся на землю. Изо рта его пошла кровь. Он закашлялся, задергался, привстал на руках и снова опустился на землю.

– На вашем фоне я лучше! – не отставал от него дракон. – Вы отобрали у меня детство! Пускай и у вас ничего не будет.

– Неправда, – Тинтин пополз, словно от нависшего над ним монстра можно было спрятаться. – Ты сама у себя все отбираешь.

– Что это я отбираю?

Дракон стелился рядом с Тинтином, вис над ухом.

– Сегодняшний… день. – Говорить у Тинтина получалось рывками, между тяжелыми вдохами и утомленным кашлем. – Можно… давно уже ни на кого не злиться… и… жить… нормально, а ты… делаешь всем… вокруг плохо, и себе тоже.

Дракон носом ткнул Тинтина в бок. Тинтин застонал.

– Так, так, так. – Словно дятел попробовал стволы на звук.

– Ты сама наполняешь… свою жизнь плохими людьми. А она не… такая. Люди все разные. И… всегда найдется тот, кто… тебя поймет.

Дракон щелкнул хвостом, Тинтин изогнулся – удар пришелся по спине, – и сразу свернулся калачиком, пытаясь унять боль.

– Никогда не любила сказки со счастливым концом, – прошипел змей. – Это все страшная ложь!

– Конец истории зависит от тебя.

– Да! Я захотела, чтобы братья сгинули – и так получилось. А теперь я хочу, чтобы все вокруг мучились! Как мучилась я. И чтобы я это видела.

– Ты ничем не отличаешься от своих братьев. Такая же, как они.

– Нет! Я лучше! Я бы эту мелкую Таньку исправила.

– Ты бы ее закопала с концами.

– Подумаешь! Немного страха всегда полезно! По себе знаю.

– Полезно вовремя остановиться.

– Да пошел ты!

Из пасти дракона полыхнуло пламя. Тинтин отвернулся, пережидая залп, крутанулся обратно, сбивая пламя с футболки и шорт. Вокруг невкусно чадила трава. Воздух заполнился пеплом.

– Тебя хорошие люди зовут встретиться, а ты устраиваешь из этого файершоу, – пробормотал Тинтин.

– Так, так, так. – Словно трель будильника. Еще далекая, еще ненавязчивая, но уже неотвратимая.

– Да с чего они хорошие? Такие же, как все!

Тинтин сел, тяжело согнул плечи, оперся локтями о колени, чтобы не упасть.

– Это ты такая, какая есть – злая и на всех обиженная. А они разные. Надоела ты мне.

Он завалился на бок. Долго шарил руками, ища точку опоры. Поднялся на локоть. Его повело, и он снова упал.

– Ты давно стала, как твой, с зелеными кишками. – Тинтин говорил через силу, раскачивая себя, чтобы перекатить с бока на колени. Ему хотелось встать. Ему хотелось уйти отсюда. Все, что мог, он уже сделал. – Себе вредишь и другим. Если здесь кого и убивать, то тебя.

– А вот это сейчас было обидно. – В шляпе выскользнул из-за деревьев. – Мы тут к тебе со всем расположением – и поесть, и поспать. Держи подушку.

Белоснежная подушка в руках черного выглядела странно. Немножко отдельно. Словно он ее не пальцами держал, а она левитировала в нескольких сантиметрах от его руки.

– Отдыхай!

Подушка упала на землю.

– Я пойду, – предпринял еще одну попытку подняться Тинтин. И снова завалился. – У меня дело. – Он перекатился на другой бок, но и с этой стороны встать не получилось. – Чего я тут буду с вами? – Он с трудом поднял голову, посмотрел на Нинку. Его качало, и задержаться взглядом на ком-нибудь не получалось. – Только ты уж больше не появляйся. Сиди со своими друзьями и жги напалмом окрестные леса. У тебя тут – вон, – он показал на далекий костер, – своя компания.

Он еще немного покачался туда-сюда, а потом все же опустил голову на подушку.

– Сейчас уйду, – произнес Тинтин внятно. Тело его разом расслабилось. Голова дернулась.

Нинка, уже какое-то время стоящая рядом в своем обычном виде, пригляделась к замершему Тинтину.

– Это он уснул? – спросила она осторожно.

– Это он умер, – с улыбкой ответил в шляпе.

– С чего бы это?

– Зуб дракона. Я его положил в подушку. Убивает мгновенно. Входит в темечко, и ты уже никогда не просыпаешься.

* * *

Тинтин снова сидел в песочнице. Справа на крышке бортика оказалась Туся. Она грызла семечки. Вытаскивала по одной из кармана и закидывала в рот. Звонко щелкала. Шелуху выплевывала.

– Опять? – Туся хлопнула ладошками, смахивая крошки.

– Ты чего тут? – Голова у Тинтина кружилась, во рту пересохло.

Туся упала на колени и резко приблизила свое лицо к лицу Тинтина. От нее пахло семечками. Припечатала свои губы. Попыталась задержаться, но Тинтин опомнился и отстранился.

– Какой ты! – прошептала Туся. – И