– Да они ничего не узнают, – возразила Стейси.

По спине у меня побежали мурашки, как всегда во время разговоров со Стейси. К моему волнению примешивалась легкая зависть. Она жила в таком незнакомом мне мире. В свободном, независимом мире. Мне тоже хотелось испытать глоток такой свободы.

– Но как же нам удастся… – опять попыталась возразить я, но тут услышала призыв мамы.

– Молли! – крикнула она сверху. – Уже без пяти семь. Тебе пора выезжать.

– Я должна бежать, – сказала я Стейси.

– Далеко?

– К бабушке. У нас сегодня семейное собрание, и я спасаюсь от него у бабули.

– Ладно, я придумаю, как свести вас с Крисом, договорились?

Волна возбуждения захлестнула меня при мысли о реальном знакомстве с парнем, сказавшим, что я классная.

– Здорово, – ответила я.

* * *

Войдя в гостиную, я увидела, как Расселл пересаживает отца с коляски на кресло с откидной спинкой, и догадалась, что папа сам выбрал такое место для сегодняшней встречи с родней. По дому разносились шоколадно-ореховые ароматы маминой сливочной помадки, и у меня мгновенно потекли слюнки.

Расселл поправил отцу джинсы, которые слегка поднялись над носками во время перемещения с коляски на кресло.

– У мамы есть для тебя одна запись, – сказал мне папа, выглянув из-за Расселла. – Это только первая часть сеанса, но ты же не хочешь заморочить бабуле голову, поэтому остальное мы посмотрим с тобой в другой раз, договорились?

– Конечно, – ответила я.

Ему хотелось, как я знала, чтобы перед нашей с ним поездкой в книжный тур я ознакомилась с реальными сеансами Ролевой терапии. Хотя мне казалось, что это лишнее. Ведь всю свою жизнь я провела в обществе ролевого психотерапевта.

Мама заглянула в комнату из кухни.

– Ноги в руки, Молли, – напутствовала она меня. – Бабуля ждет тебя к семи, а сейчас уже почти семь.

– Поцелуешь перед отъездом? – Папа взглянул на меня, пока я еще стояла рядом с его креслом.

– Я же не за тридевять земель уезжаю, – сказала я, удивленная его просьбой, но наклонилась к нему и, обняв за шею, поцеловала в щеку.

– Люблю тебя, солнышко. – Он улыбнулся, когда я выпрямилась.

– Я тебя тоже, – ответила я.

Из кухни донеслись голоса, и когда я вошла туда взять запись у мамы, то увидела возле задней двери тетю Клаудию, дядю Джима и Дэни. Тетя Клаудия и дядя Джим разговаривали с мамой, а Дэни со скучающим видом подпирала стенку. Меня удивило, что она тоже пришла к нам. Я испытала легкую зависть, в семнадцать лет она считалась достаточно взрослой для участия в семейном собрании, а я в свои четырнадцать еще не доросла до такой чести. Но в то же время мне стало жаль ее, ведь бедняжке придется как-то вытерпеть все эти навевающие сонную скуку разговоры.

– Я не думала, что ты тоже будешь здесь, – сказала мне Дэни. В свете люстры колечко, вставленное в ее губу, полыхнуло живым огнем красных бусинок змеиных глаз.

– А я и не буду, – ответила я. – Уезжаю к бабуле.

– Вот, держи! – Мама вручила мне запись.

– Можно мне взять к бабуле немного помадки? – спросила я.

Чуть поколебавшись, она разрешила.

– Конечно, – сказала она. – У нас ее более чем достаточно.

– Давай я отрежу тебе немного, – предложила тетя Клаудия, направляясь к большому столу, где остывали две формы с помадкой. Сама она принесла блюдо с булочками, которое поставила рядом с формами. – Ты можешь еще захватить с собой несколько моих булочек с арахисовым маслом. – Ее круглое лицо расплылось в самодовольной улыбке. – Тогда у тебя будет полный комплект наших семейных угощений.

Моя мать выдала ей нож, и тетя начала нарезать помадку.

– Привет!

Оглянувшись, я увидела, что в кухню вошла Амалия.

Мама уже занялась кофеваркой, засыпая в нее порцию зернового кофе, но оторвалась от дела и приветствовала очередную гостью.

– Привет, Амалия, – сказала она.

– Какие у тебя тут чарующие шоколадные ароматы, Нора, – сказала Амалия, потом увидела меня, и на лице ее отразилось удивление: – Мне казалось, Молли, ты собиралась уходить.

– Я и уйду, – заверила я ее, – как только получу немного помадки для бабули.

– Могу я чем-то помочь? – спросила Амалия.

– Можешь поставить чайник для чая, – предложила моя мать, заливая воду в кофеварку.

Я наблюдала за их лицами, выискивая хоть какой-то намек на ту напряженность, которая, по словам папы, существовала между ними. Они, конечно, не обнимались, как давно не видевшиеся сестры, однако мне не удалось заметить сейчас ни малейшего проблеска враждебности. Да, по-моему, и никогда не удавалось.

Тетя Клаудия сложила помадку и печенье в белый бумажный пакетик и вручила его мне.

– Не скучайте там с бабулей, – пожелала она.

– Расселл заедет за тобой часов в одиннадцать, – добавила мама, доставая чашки из стенного шкафчика над кофеваркой.

– Отлично, – сказала я. – Пока!

На улице еще не стемнело, воздух благоухал летними лесными ароматами, а цикады уже заводили свою вечернюю песню. Я проходила по нашему лесистому участку, когда на подъездной дорожке показалась голубая машина. Кто приехал, стало понятно, только когда задняя дверца открылась и на дорожке появилась папина коллега, Дженет, а с передних сидений выбрались Питер и его жена Хелен. Питера и Хелен можно было ошибочно принять за пожилую чету на пятом десятке. Оба одного роста, они носили одинаковые бриджи защитного цвета и однотипные футболки – голубая у Питера и золотистая у Хелен, – и волосы у них тоже поблескивали одинаковым каштановым оттенком. Дженет, с другой стороны, выглядела, как всегда, эффектно. Она помахала мне рукой.

– Привет, Молли, девочка! – воскликнула она, отходя от машины. – Далеко ли собралась?

Дженет носила парики, и, казалось, ее не волновало, знают ли об этом окружающие. Всякий раз, когда я видела ее, она увенчивала голову новой шевелюрой. Сегодня она выбрала исключительно кудрявый рыжевато-блондинистый парик, волосы спускались до плеч и потрясающе подчеркивали ее темную кожу. В этом парике она выглядела как Уитни Хьюстон.

– К бабушке, – ответила я.

– Ах. – Дженет глянула на Питера.

– Разве Бесс не придет на собрание? – спросил меня Питер, и я покачала головой.

– Я чувствую аромат шоколада, – простонала Хелен, и я открыла пакет, позволив ей увидеть помадку.

– На кухне еще много осталось, – успокоила ее я. – А тетя Клаудия напекла булочек с арахисовым маслом.

Питер кивнул на кассету с видеозаписью в моей руке.

– Вы с Бесс, похоже, нынче вечером будете смотреть кино? – спросил он.