отлично подходит для этой цели. У меня нет желания и впредь убивать грифонов, разве что при нужде. Но если они снова взбунтуются, Богом клянусь, я захвачу весь остров.

Ричард еще некоторое время уверял, что мир восстановлен, и наконец Джоанна удовлетворилась этим.

— А теперь расскажи, что так взволновало тебя, — сказала она с улыбкой, от которой на щеках появились ямочки.

Ричард рассмеялся, я же, оторвавшись от созерцания королевы, снова встретился взглядом с де Бетюном. Было странно и забавно видеть короля, покорно подчиняющегося приказам.

— Я заключил мир с Танкредом, — сообщил Ричард.

— Если у маленькой собачки есть хоть немного мозгов, она не станет отбивать кость у собаки побольше.

Губы короля дрогнули.

— Это еще не все. Освободив тебя, Танкред не вернул твою вдовью долю.

— Он скуп.

— Не сомневаюсь. Но после событий в Мессине ему пришлось переосмыслить свое положение. Двадцать тысяч унций золота тебя устроят?

— Двадцать тысяч? — Джоанна всплеснула руками. — Ах, какой счастливый день! Ты славно потрудился, брат.

— Он заплатит условленную сумму в течение двух недель, но это еще не все, — продолжил Ричард, наслаждаясь. — Я вытряс из него еще двадцать тысяч.

— Речь, часом, не о наследстве, завещанном Вильгельмом нашему господину отцу?

— О нем самом. Я подумал, что мне сподручнее получить монеты вместо золотого стола и шелкового шатра на двести человек.

Озадаченный, я посмотрел на де Бетюна. Он тихонько пояснил: покойный супруг Джоанны Вильгельм давно собирался поднести Генриху, отцу Ричарда, щедрый дар, чтобы Генрих помог с освобождением Иерусалима.

— Танкред не утверждал, что завещание лишается силы, поскольку папа умер прежде Вильгельма? — спросила Джоанна.

— Утверждал.

— И все же ты заставил признать его.

— Ничего подобного. Просто сказал, что, если Танкред желает оставаться королем Сицилии, ему придется заплатить.

По губам Ричарда пробежала хищная улыбка.

Комнату заполнил звонкий женский смех.

— Ну, брат, это трудно назвать выбором.

— Я подсластил снадобье, предложив стать его союзником. Хочешь не хочешь, нам предстоит зимовать на Сицилии — едва ли Беренгария успеет приехать до Нового года. И если мы будем заодно с Танкредом, жить станет гораздо проще. Если бы я его оттолкнул, он бы проторил дорожку Филиппу. Они и так вели тайные переговоры, если верить моим лазутчикам. Но теперь этому конец.

— Танкред дает тебе золото. А что получает взамен?

— Одна из его дочерей, когда войдет в возраст, выйдет замуж за моего наследника.

— Но Джон уже женат.

— Я не о нем.

— А о ком? — спросила она недоуменно.

— Ах, малышка! Я же совсем позабыл, как далеко занесло тебя от дома. Джону нельзя доверять.

— Мне он запомнился милым пухлощеким мальчиком, — промолвила Джоанна, нахмурившись.

Я попытался скрыть усмешку, а Ричард фыркнул:

— Может, так и было давным-давно, но с тех пор этот щенок сильно изменился. По этой причине и по многим другим мой наследник — не он, а Артур Бретонский.

— Сын нашего брата Джеффри? — Дождавшись кивка, Джоанна продолжила: — Ему ведь года два или три от роду?

— Три.

— Дитя. Джона твое решение явно не обрадовало, ведь он — взрослый мужчина.

— Он получил до моего отъезда щедрое возмещение. Я пожаловал ему четыре графства и еще много чего. Но хватит про Джона.

Она кивнула:

— Вполне понятно, что выиграет Танкред благодаря брачному союзу. Имея твою защиту, он может не бояться семейства Гогенштауфенов и их намерений захватить остров. А что этот союз принесет тебе?

— Помимо двадцати тысяч унций золота?

Джоанна скроила гримаску.

— Не забывай, что германского императора твои действия совсем не порадуют. Как ни крути, Констанция — законная наследница трона.

Как ни странно, сама Джоанна не имела прав на престол Сицилии.

— Меня мало заботит, что думает Барбаросса. Полагаю, что и ему до меня дела нет. Если между нами возникнут разногласия, мы разрешим их в Утремере.

Фридрих уже находился на пути в Святую землю.

— Тем не менее дочь Танкреда не чета твоему наследнику, Ричард.

— Такие брачные союзы нечасто доводятся до конца, а Артуру всего только три года. А вот я скоро женюсь. Даст Бог, не пройдет и года, как у меня появится собственный сын.

— Очень жду этого дня.

Вопреки сказанному, лицо Джоанны омрачилось. Ричард коснулся ее руки:

— Тебе, должно быть, хочется иметь детей.

Она кивнула:

— Мы с Вильгельмом жили счастливо. Как жаль, что у меня не осталось на память о нем сына или дочери.

— Воистину это жестоко. Но для тебя не все еще потеряно.

— Только не выдавай меня замуж прямо сейчас! — Впервые за ее внешней уверенностью проступила хрупкость. — Ричард, мы не виделись четырнадцать лет, и я не вынесу, если вскоре нам снова придется расстаться.

— Не переживай, малышка! — обнадежил ее король. — Беренгария поедет со мной. Но мне придется часто оставлять ее ради войны с сарацинами. Мне пришло в голову, что вы с ней могли бы неплохо проводить время. Если ты не против, конечно.

— О большем я и не прошу.

На глазах Джоанны выступили слезы счастья.

— Ну вот и договорились, — удовлетворенно произнес Ричард.

Государь не заметил моей радости, в отличие от де Бетюна.

— Поосторожнее, Руфус, — шепнул мне рыцарь на ухо. — Она ведь сестра нашего короля.

Я изумленно посмотрел на него:

— Неужели по мне все видно?

— Король не замечает, он занят Джоанной. Как бы он ни любил тебя, ему может не понравиться, что ты питаешь чувства к его сестре.

Я кивнул и попытался придать лицу настолько невозмутимое выражение, насколько смог. Увы, мое намерение не замечать Джоанну долго не продержалось. Вскоре Ричарда отвлекло срочное послание из Мессины. Извинившись перед сестрой, он уединился с де Бетюном в боковой комнате. Оставшись почти наедине с Джоанной — придворные дамы, вот незадача, держались поблизости, — я был охвачен радостным возбуждением, но совершенно не знал, о чем говорить.

Она облегчила мою ношу, попросив рассказать еще раз о штурме башни. Мы вышли в сад, взгляды дам упирались нам в спины. Одна предложила прогуляться с нами, но Джоанна отмахнулась. Я воспарил, почти напрочь позабыв о предупреждении де Бетюна. Галерея с колоннами тянулась вдоль всех четырех стен сада, украшенного цветочными грядками и фруктовыми деревьями. В середине его располагался колодец.

Для начала я упомянул о том, что Ричард заприметил башню еще до того, как в ней появилась нужда.

— Он с детства был искусен в ведении боя, — сказала Джоанна.

Не желая показаться хвастуном, я пропустил те первые минуты, когда мы входили в башню. Улыбнувшись, она остановила меня и велела поведать все целиком, а не только часть. Слегка смущенный, я повиновался.

— Ты спас ему жизнь.