— Не, — покачал головой Лешка. — Мы с Темычем договорились сейчас посидеть у него и немножко подумать над текстом песен.

— Вот что делают с людьми деньги, — театрально изрекла Катя.

— Что же от своего счастья отказываться, — ухмыльнулся Пашков.

— Может, я вам тоже помогу? — предложил свои услуги Женька.

Он знал, что, едва явится домой, родители немедленно засадят его за уроки. Ибо к десятому классу Васильевы-старшие всерьез обеспокоились академическими успехами, а верней, неуспехами сына.

— Нет, — строго поглядел на него Темыч. — Ты нам не нужен. Только отвлекать будешь.

— Как хотите, — развел руками Женька.

— Зря вы связались с этим Федором, — посмотрела Катя сперва на Темыча, а потом на Пашкова. — Мне лично этот бойфренд кажется очень подозрительным. Он вполне мог совершить ограбление.

— Я тоже так думаю, — подтвердил Темыч.

— У меня он один из главных подозреваемых, — поддакнул Пашков.

— На фига же вам тогда песню для него сочинять? — сбили с толку их слова Женьку.

— А если мы по его поводу ошибаемся? — отозвался Темыч.

— Вот именно, — подхватил Пашков. — Вдруг выяснится, что Федор — вполне порядочный человек. А у нас песенка лежит готовенькая. Вот мы с Темкой и заработаем гонорар.

— Это если он одобрит ваше произведение, — подлила ложку дегтя Катя.

— Поэтому мы и решили сегодня поработать.

И Темыч, не дожидаясь девчонок, увлек с деловитым видом Пашкова вперед. Миновав приземистое здание бывших Спасских казарм, Олег попрощался с ребятами. Таня ему едва кивнула. Олег в самых что ни на есть расстроенных чувствах поплелся домой…

Утром Моя Длина опять прибыла к школе последней из всей компании.

— Наташка еще не прорезалась? — хором спросили Пашков и Женька.

— У тебя часы, ребенок, есть? — кинула Моя Длина уничтожающий взгляд на Лешку. — Наташка ведь русским языком объяснила: Инга пойдет в милицию к девяти. А сейчас только половина девятого.

— А вдруг Инге Семеновне стало интересно и она уже вчера в милицию наведалась? — предположил Женька.

— Ночью, что ли? — покрутила пальцем возле виска Моя Длина.

— Почему нет? — ничуть не смутился Женька. — Там по ночам тоже дежурят.

— Ты бы, Женечка, конечно, пошел, — фыркнула Катя.

— Я бы пошел, — согласился Женька. — Не до утра же ждать. Или, по крайней мере, узнав, что нашлись мои драгоценности, позвонил следователю.

— Слушай, Машка, — охватило нетерпение остальных. — А вдруг действительно есть какие-то новости?

— Набери-ка Наташку, — попросила Таня.

— Не буду, — категорически отказалась Моя Длина. — Чего зря человека дергать. Вы уж не беспокойтесь. Наташка, как чего-нибудь выяснит, сама мне трезвонить начнет.

— А у тебя, Машка, телефон в порядке? — забеспокоился Пашков.

— У меня всегда все в порядке, — обобщила Моя Длина.

— И батарейки подзарядить не забыла? — допытывался Пашков.

— Действительно. Надо проверить, — одним прыжком подскочил Женька вплотную к Моей Длине.

Он было потянулся к трубке мобильного телефона, торчавшей у Школьниковой из сумки, но Олег перехватил его руку.

— Только не ты.

— Да уж. Лучше я сама, — извлекла телефон Машка. — Вот убедитесь.

Из трубки раздался громкий гудок.

— Порядок, — с довольным видом кивнул Пашков.

— Тогда пошли в школу, — сказала Моя Длина.

На первом уроке Наташка так и не позвонила. Поэтому, едва началась перемена, Компания с Большой Спасской набросилась на Мою Длину с просьбами немедленно выяснить, что там творится у Турундаевских.

— Не буду, — упорствовала Школьникова.

— Как это так, не будешь? — заорал Женька, половина десятого! Может, там уже всех поймали и все нашли, а я, значит, мучайся?

— Очень ты быстрый. Поймали. Нашли, — передразнила его Машка. — Да Инга Турунда-евская наверняка еще дожидается, пока ей вещественные доказательства продемонстрируют.

— Все равно, — обреченно вздохнул Женька, — я бы позвонил.

— А я вот не позвоню, — хранила твердость Школьникова. — И вообще, уже на урок пора. Пошли. Между прочим, сейчас история.

Таня и Катя выразительно переглянулись. Несмотря на все Машкины уверения, что ее «любовь к Андрюше осталась в прошлом», стоило учителю появиться в классе, как она вновь открывала боевые действия. Благо, что сидела она в кабинете истории всегда на первой парте, прямо напротив учительского стола. Кроме того, Моя Длина всегда знала историю назубок.

Правда, сегодня учить ничего не требовалось. Андрей Станиславович предупредил, что начнет новую тему.

Войдя в класс, ребята разложили конспекты. Андрей Станиславович вел уроки не по учебнику, и за ним приходилось записывать. Едва ребята расселись, как в класс бодрой походкой вошел учитель.

— Ну, — окинул он своих питомцев взглядом из-под очков. — Начнем. Времени мало, а тема большая.

— Правильно, — с томным видом произнесла Моя Длина и по привычке состроила учителю глазки.

Андрей Станиславович смутился и стал старательно смотреть в другую сторону.

— Итак, — начал он. — Сегодня мы начнем: разговор о странах Западной Европы на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков,

— Я об этом уже кое-что читала, — не преминула сообщить Школьникова. — Обалденно интересный период.

— Рад, что тебе понравилось, — усмехнулся в пшеничные усы Андрей Станиславович. — Но я все-таки предлагаю продолжить урок.

— Ах, конечно, — выдохнула со страстью Школьникова.

— Спасибо, что разрешила, — вновь усмехнулся Андрей Станиславович и начал рассказывать о промышленной революции в Великобритании.

Впрочем, что там происходило в Великобритании на рубеже веков, десятый «Б» узнал далеко не сразу. Андрей Станиславович произнес не больше десятка фраз, когда из сумки Школьниковой послышался мелодичный трезвон мобильного телефона. Моя Длина с ужасом полезла в сумку.

— Это еще что такое? — нахмурился Андрей Станиславович.

— Ничего, ничего. Я сейчас, — жалобно произнесла Школьникова.

Телефон продолжал звонить.

— Немедленно выключи! — велел учитель.

Мою Длину раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось выключить телефон, чтобы не огорчать любимого человека. Но в то же время Школьникова не меньше, чем Женька и остальные ребята из Компании с Большой Спасской, изнывала от неизвестности.

— Школьникова, ты меня слышишь? — повторил Андрей Станиславович.