подопечных он был не настроен. – Да и, думаю, если бы могли, ничего бы не сказали. Они пришли сюда, чтобы отречься от прошлой жизни и не желали бы раскрывать себя или… своего покровителя.

Мико оглядела собравшихся в комнате лисиц – те, навострив уши, слушали.

– Нам очень нужна помощь Серебряного Лиса, – сказала Мико, обращаясь не столько к каннуси, сколько к лисам. И встретилась взглядом с той, которую недавно вытащила из капкана. – Мы бы не стали причинять вреда ему или…

– Мы ничем не сможем вам помочь, – повторил каннуси, и Мико показалось, что она только что переступила невидимую черту. – И раз вы уже воздали почтение Кормящей Матери и не планируете оставаться под её защитой, пожалуй, вам пора продолжать путь.

Райдэн цыкнул и громко положил палочки на стол, явно готовый ввязаться в спор, но Мико предостерегающе покачала головой. Каннуси не откажется от своих слов, и особенно после того, как она отвергла предложение Кормящей Матери. Но надеялась, что если они уйдут сейчас, то расстанутся если не друзьями, то хотя бы оставив за собой открытые двери. Поэтому Мико сложила ладони на коленях и склонила голову.

– Большое спасибо за проявленное гостеприимство. Приносим свои извинения за причинённые неудобства. – Она украдкой взглянула на Райдэна, надеясь, что тот сделает то же самое, но он недовольно отвернулся, сложил руки на груди и буркнул: «Спасибо».

Мико с трудом сдержала тяжёлый вздох. Если он так ведёт себя со всеми, то неудивительно, что нажил себе только четырёх союзников и целую гору врагов.

– Приношу свои извинения, – повторила она, имея в виду поведение Райдэна.

– Приношу свои извинения за то, что не сумел помочь, – склонил голову каннуси, ответив вежливостью на вежливость. Что ж, возможно, расстанутся они не так уж и плохо. – Я провожу вас к воротам.

У самых тории их догнала лисица. Она несла в зубах алую ленту с золотой вышивкой, замерла в нескольких шагах от Мико, будто сомневаясь, и оглянулась. Позади сидела другая лиса – с повязкой на лапе. Они обменялись взглядами, и первая лисица села и положила ленту к ногам Мико. Не до конца понимая, что происходит, Мико поклонилась лисам, подняла ленту и внимательно осмотрела. Лисица посмотрела на каннуси, вид у того был недовольный, но он ничего не говорил.

– Эта лента. – Мико села на корточки рядом с лисицей. – Она из вашей прошлой жизни? Она поможет нам найти Серебряного Лиса?

Лисица кивнула и снова посмотрела сначала на свою сестру, а потом на каннуси. Тот демонстративно на неё не глядел.

– Лента выглядит дорогой – это всё, что я могу сказать. Как она нам поможет? – Райдэн не скрывал своего раздражения. А Мико почувствовала укол злорадства: похоже, Райдэну не нравилось, что ему не выкладывают правду по первому требованию. Что ж, она сама этого натерпелась от него сполна. Не так весело оказаться на её месте, да?

– Можете ли вы рассказать нам больше? – Мико постаралась мило улыбнуться лисице. Та тявкнула, крутанулась на месте и поскребла каннуси лапой.

– Ты уверена? – спросил каннуси. Лисица снова тявкнула, а он тяжело вздохнул. – Я не знаю, кто она, и ничего не спрашивал о её прошлом, но такие ленты носят наложницы императора.

Мико с Райдэном удивлённо переглянулись.

– Нам что же, прикажете вломиться в императорский дворец? – проворчал Райдэн.

12

Узы чужих душ

Толком расспросить лисицу не удалось. Она только подтвердила кивками, что была наложницей и что Серебряного Лиса стоит искать во дворце. Каннуси быстро потерял терпение и выставил Мико с Райдэном за ворота, сказав, что своими расспросами они подвергают опасности всех жителей храма и лучше им обойтись тем, что они уже узнали, если не хотят навлечь на себя гнев Кормящей Матери. Райдэн был против такой постановки вопроса, и Мико пришлось буквально волочь его с горы, чтобы он, чего доброго, не наговорил каннуси лишнего и тот не направил гнев Кормящей Матери на них своими руками.

Практически весь путь до столицы они проделали молча, ограничиваясь только короткими, необходимыми фразами. Мико всё ещё злилась на Райдэна за его проделку во время уборки, Райдэн злился на каннуси или ещё демон знает на что. Но так или иначе им обоим нужно было остыть и побыть наедине со своими мыслями, и длительная ходьба отлично этому способствовала.

Мико даже поймала себя на мысли, что наслаждается этими часами спокойствия, когда за ними никто не гонится, никто не пытается её убить, и она просто идёт вперёд по осеннему лесу, по которому успела соскучиться за месяцы вечного лета земель Истока. Если подумать, она покинула дом в последний месяц лета – Хадзуки [6], – правда, несмотря на название, в их южных краях в Хадзуки деревья даже и не думали менять цвет и упорно стояли зелёными аж до середины Каннадзуки [7], а листву окончательно теряли только в начале Сивасу [8]. В землях Истока Мико провела больше трёх месяцев, значит, сейчас здесь поздняя осень – разгар Симоцуки [9]– и совсем скоро зацветут нарциссы.

Мико любила это время и запах цветов, которые росли в их саду, любила смотреть за опадающими листьями и вместе с отцом подметать двор, а вечером – собираться всей семьёй у очага, к которому их сгонял разлившийся после заката холод. Она покосилась на Райдэна: интересно, как он проводил свои дни до того, как лишился семьи? Как вообще ведут себя друг с другом тэнгу? Какие отношения у Райдэна были с матерью? Он упоминал её всего раз… Были ли у него братья и сёстры? Отец? Он что-то говорил о дедушке и его любимой наложнице. Наложница. В мире Мико наложницы были только у императора. Что ж, в конце концов, Райдэн был из правящей семьи. Значит ли это, что если бы у него не отняли титул, то и у него были бы наложницы?.. От этой мысли у Мико загорелись щёки.

Райдэн перехватил её взгляд и вскинул брови.

– Что?

– Да вот, думаю, каково это, быть наложницей императора, – соврала Мико. – И зачем вообще одному мужчине столько женщин.

– Полагаю, императору нужны наследники, – пожал плечами Райдэн. – Дети смертных женщин слабы и легко умирают. По крайней мере, для этого заводят наложниц высшие ёкаи, – чем больше женщин, тем больше наследников. Кто-то да выживет.

Мико вспомнила о том, что Райдэн говорил ей раньше. Что женщины-ёкаи редко приносят детей, а иногда и вовсе не способны зачать. Возможно, это ещё одно последствие вечной жизни.

– А дети от смертных женщин? Они что-то вроде