полулюдей-полуёкаев?

Райдэн покачал головой.

– Они полноценные ёкаи. Просто наша кровь берёт своё не сразу, и первую пару лет это скорее обычные человеческие детёныши – слабые и хрупкие, умирающие от всего подряд. Но бывает по-разному.

– По-разному?

– Даже у магии случаются промахи, – кивнул Райдэн. – Кровь ёкая может никогда не пробудиться, и детёныш так и останется обычным человеком, или она может пробудиться не полностью, и тогда, как ты выразилась, получится получеловек-полуёкай. Но такое случается крайне редко.

Мико вдруг вспомнила разные глаза Макото и то, что он прятал под повязкой то один, то другой глаз.

– Как Макото? – спросила она. – Его кровь пробудилась не полностью?

– Да, и это одна из причин, почему ему так сложно завоевать доверие клана. От таких, как Макото, обычно избавляются ещё детёнышами.

– Избавляются? – У Мико зашевелились волосы на затылке.

– Убивают, – холодно ответил Райдэн и закатил глаза. – Что? Не смотри на меня так. Сколько раз мне повторять, что ёкаи – не люди и не поступают как люди?

Мико поджала губы.

– Да нет, в этом мы удивительно похожи, – с отвращением сказала она.

– Люди тоже убивают своих детёнышей? – с неподдельным интересом спросил Райдэн.

– Убивают, продают, оставляют на дороге, если не могут прокормить или не хотят навлечь позор на семью внебрачной… оплошностью. Иногда достаточно и того, что родилась девочка. Есть много причин, но да, люди тоже жестоко поступают со своими детьми. – Она поёжилась, вспомнив, как соседка уговаривала мать отдать Мико – порченый товар – в рёкан госпожи Рэй.

– Надо же, – протянул Райдэн.

– Ты сказал, что от таких, как Макото… избавляются, – поспешила продолжить Мико, чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний. – Почему от него не избавились?

– Его отец очень любил свою наложницу – мать Макото. – Райдэн пнул камешек под ногами, и тот бодро поскакал по тропинке. – Она принесла пятерых мёртвых детёнышей и Макото, а потом умерла во время седьмых родов. Тот детёныш тоже родился мёртвым.

– Макото остался единственным наследником?

– Нет, – усмехнулся Райдэн. – В гареме были ещё наложницы, к тому же уже подрос Ичиро – первенец и единственный детёныш от законной жены-кицунэ. Отец решил оставить Макото, потому что тот оказался очень похож на свою мать и этим радовал его взгляд.

Воцарилось недолгое молчание, а потом Мико спросила:

– А у твоих родителей…

– Я единственный ребёнок, – мотнул головой Райдэн. – Наследницей клана была моя мать, а отец – из побочного клана тэнгу, поэтому никакие наложницы ему не полагались. Но не думаю, что он бы их завёл. Они влюбились друг в друга ещё в детстве, так, как влюбляются только ёкаи. Когда подросли, отец добился того, чтобы войти в личную стражу мамы. Они тайно встречались – мама должна была выйти замуж за другого тэнгу – генерала, – а потом так же тайно соприкоснулись душами, чтобы никто не мог оспорить или разорвать их союз. Им никто, кроме друг друга, был не нужен.

– Из-за соприкосновения душ? – Мико затаила дыхание.

– Из-за любви. – Райдэн посмотрел на Мико, и взгляд его был полон печали. – Соприкосновение всего лишь связывает пару между собой. Не обязательно любить друг друга, чтобы эту связь протянуть. Думаю, среди ёкаев полно несчастных, по расчёту связанных узами чар. А любовь – вещь гораздо более редкая. Неизвестно, как ёкаи находят свою пару, но кому-то на это требуются сотни, тысячи лет, а многие не испытывают этого чувства никогда. Это очень-очень редкая вещь. – В голосе Райдэна появилось сожаление, он поморщился и отвернулся.

– А если два влюблённых ёкая соприкоснутся душами?..

– Говорят, это самое прекрасное, что может случиться в жизни. – Райдэн повернулся, и лицо его выражало невероятную скуку. – Но откуда им знать? Тем, кто болтает.

– А твои родители тебе не рассказывали? – Мико старалась говорить непринуждённо, но этот внезапно завязавшийся разговор её смущал. Она будто пыталась заглянуть в запертую комнату, отогнув уголок рисовой бумаги, и отчего-то ей казалось, что то, что она там может увидеть, не предназначено для посторонних глаз.

– Думаю, что они считали, что им некуда торопиться, – хмыкнул Райдэн. – Решили, что у них впереди прорва времени, но…

– Но погибли, – выдохнула Мико.

Райдэн удивлённо вскинул брови.

– Мой отец не погиб.

Пришла очередь Мико удивлённо поднимать брови.

– А где же…

– Он мою мать любил, но и к власти был неравнодушен. – Райдэн спрятал руки в прорезях хакама на бёдрах и придал себе самый непринуждённый вид. – Это он увёл всех тэнгу в горы, когда я потерял крылья.

Мико от неожиданности остановилась. И Райдэн, не сразу это заметив, прошёл несколько шагов вперёд, прежде чем оглянуться.

– Чего? – Он изогнул бровь.

– Твой отец организовал против тебя заговор?

– Это было несложно. – Райдэн снова пожал плечами с равнодушным видом, но челюсти его напряглись. – Я остался без крыльев.

– Твой отец, – повторила Мико.

– Он тэнгу, – огрызнулся Райдэн. – И только потом мой отец. К тому же я говорил, что он любил мою мать. Про меня речи не шло.

С этими словами он развернулся и пошёл дальше по тропинке, высоко подняв голову. Но от Мико не укрылось напряжение, сковавшее его плечи, и внезапно ставшая порывистой походка.

Отец Райдэна… Мико тихонько выдохнула. Устроить заговор против собственного сына? Бросить его совершенно одного, разбитого и, как никогда прежде, нуждавшегося в поддержке? Мико даже представить не могла, каково это. Должно быть, именно так она бы себя чувствовала, если бы родители послушали советов соседки и отвели её в рёкан госпожи Рэй. Словно её предали. Иначе как предательством она бы не смогла это назвать. И пусть Райдэн хоть сотню раз повторит, что ёкаи не люди и поступать так со своими детьми у них в порядке вещей, Мико ни на мгновение в это не поверит, потому что видит, как глубоко это ранило его, пусть он и отчаянно пытается это скрыть.

– Ты идёшь? – буркнул он, снова останавливаясь и оглядываясь. – Или так и будешь стоять столбом и жалеть меня?

От его тона жалость быстро оставила Мико, уступив место раздражению.

– Знаешь, тебе стоит поучиться манерам, если не хочешь, чтобы нас казнили в первый же день пребывания в столице, – проворчала она, обгоняя Райдэна. – Во дворец такого невежу точно не пустят.

– Можно подумать, ты у нас олицетворение придворного этикета. – Мико не видела лица Рэйдэна, но была уверена, что он нацепил эту свою гнусную ухмылку. – Столько грубостей я не слышал ни от одной женщины.

– Тебе, судя по всему, нравится! – зашипела Мико.

– Да, – прилетело ей в спину. – Нравится.

Мико не обернулась, но отчего-то расплылась в глупой улыбке.

13