— Конечно. Свидетелей практически нет, выстрел в здании не услышали. Обнаружили его где-то минут десять спустя сотрудники молодежного центра. Они же потом позвонили его жене и мне.

— Они были в курсе ваших отношений?

— Некоторые были, — ответила Маркелова, глубоко затянувшись табачным дымом.

Алексей все это время сверлил глазами свою супругу, периодически переключая внимание на то, что происходило возле здания. А там милиция производила обычные в таких случаях операции — определяла положение тела на земле, опрашивала свидетелей, и тому подобное.

Неожиданно он дернул жену за рукав, с силой повернул ее к себе и зло сказал:

— Давай отойдем, нам надо поговорить.

— Я не хочу сейчас с тобой разговаривать, — так же холодно ответила Маркелова.

— Зато я хочу, я требую, в конце концов, чтобы ты мне все объяснила!

— Что объяснять? Что я была любовницей Вениамина? Я думала, что ты и сам об этом знаешь. — Глаза Маркеловой смотрели на мужа жестко и сурово.

— Лена, — голос Маркелова смягчился и даже задрожал, — я не понимаю…

— Ха-ха-ха! — неожиданно засмеялась Елена. — Ой, не могу!

Она закрыла лицо руками, прислонилась к моей машине и стала не то рыдать, не то смеяться. Я скривила губы. У нее явно начиналась истерика.

— Алексей, не надо сейчас к ней приставать, пожалуйста, — тронула я за рукав Маркелова.

Тот как-то порывисто выдернул рукав плаща из моей руки, в раздражении отошел в сторону и закурил.

В этот момент меня окликнули. Симпатичный средних лет мужчина в кожанке. Ну как же, практически на любом месте криминального происшествия я рискую встретить своих знакомых. Так случилось и на этот раз. Следователь из городского отдела вызвался разделить со мной свой перекур.

За пять минут общения с ним я получила подтверждение слов Маркеловой о случившемся. Действительно, стреляли из пистолета с глушителем. Выстрелов было несколько, и по их характеру нельзя было сказать, что стрелял профессионал. Был нюанс, который меня очень заинтересовал и озадачил. Один из свидетелей показал, что убийца предположительно скрылся на голубой «шестерке».

Сопоставив свои сегодняшние дорожные наблюдения с этим фактом, легко можно было прийти к определенным выводам. Первое — за мной все-таки следили, и второе — именно на этой машине убийца и скрылся.

«Какая я умница, что на всякий случай записала номер этой чертовой машины!» — злорадно подумала я.

Разговор со знакомым следователем был прерван звонком моего сотового телефона. Я активизировала связь и услышала взволнованный голос Ирины Кокошиной:

— Алло, здравствуйте! Татьяна, я готова с вами встретиться хоть сейчас.

Оценив обстановку вокруг «Акации», я поняла, что мне здесь уже нечего делать, и поэтому тут же согласилась приехать на встречу. Кокошина сказала, что надолго она уйти не может — «семейные обстоятельства», — и попросила меня подъехать к ее дому.

Через двадцать минут я подрулила к городскому саду «Липки» и заметила около его ограды нервно прохаживающуюся женщину в дорогой норковой шубе.

Завидев меня, она быстро подошла к двери и юркнула в машину. Весь ее вид свидетельствовал о состоянии сильного возбуждения.

— Вы можете показать мне дневник? — спросила она, не удостоив меня даже приветствием. — Где он? Что там написано?

— А как вы думаете? — вопросом на вопрос ответила я.

— Я ничего не думаю. Я не люблю строить предположения, не основанные на фактах. Просто я не хочу, чтобы вы меня подозревали в смерти Кирилла. Я не знаю, что он там такое написал про меня, но уверяю вас, это не означает, что я всадила ему тот смертельный шприц.

— Успокойтесь, пожалуйста, — попросила я. — Если хотите, можете хлебнуть коньяку.

Я открыла бардачок и протянула ей фляжку.

— Нет, спасибо. — Кокошина сделала решительный жест рукой. — Я хочу посмотреть дневник. Как, кстати, он к вам попал?

— К сожалению, у меня его нет с собой. Там много интересного, но применительно к вам могу выделить два момента: вы продолжали с ним интимные отношения после развода и у вас был ключ от его квартиры.

— И эти моменты заставляют вас подозревать меня? — нервно спросила Кокошина.

— Расскажите о ваших отношениях с бывшим мужем, только правду, безо всяких утаек. Возможно, ваш рассказ поможет развеять все подозрения.

Кокошина вздохнула, помолчала секунд десять и тихо сказала:

— Я просто бросила его ради денег.

— Это я уже поняла. А в сердце сохранили чувства?

— Сложно сказать… Скорее нет, чем да. Просто слишком много было связано с Кириллом в молодости, и встречи с ним, как ни странно, только укрепляли мою семейную жизнь. Разрядившись, я возвращалась домой, и мой нынешний муж казался мне просто лапочкой. Материальные интересы, квартира? Хоть я и бухгалтер, достаточно практичная и земная женщина, как вы наверняка уже успели заметить, но на убийство я не способна. Все-таки есть такая грань, которую я никогда не смогу переступить. В конце концов, Кокошин в состоянии обеспечить и мне, и моему сыну достойное будущее.

Кокошина снова вздохнула, глаза ее стали влажными.

— Вы знаете сутенера по имени Мухин? — неожиданно спросила я.

— Сутенера? — неподдельно удивилась Ирина. — Нет, ни с одним сутенером я не знакома. Почему вы меня об этом спросили?

— Если я спрашиваю, значит, это необходимо, — отрезала я. — Впрочем, мне уже и так ясно, что вы в данном случае ни при чем. Встреча с вами была для меня, можно сказать, формальностью.

— Это очень хорошо. Вы отдадите мне дневник?

— Боюсь, что нет, — помедлив, ответила я. — О вас там написано не так уж много. Я отдам его другой женщине…

— Другой? Кому же? — заинтересованно спросила Кокошина, и мне показалось, что она ревнует.

— Я еще пока не решила, но другой. Той, которая действительно виновата в его гибели.

— Вы знаете ее имя?

— Пока нет. Но я уже близка к тому, чтобы узнать это.

— Я хочу, чтобы вы это узнали, — сказала Кокошина, и я почувствовала, что она говорит это искренне. — И еще. Я рада, что ваши подозрения отпали.

— Хорошо, что хотя бы одному человеку сегодняшний день принес радость, — отозвалась я.

Кокошина, посидев в молчании еще с минуту, открыла дверцу и, тихо сказав мне «До свиданья», вышла. Я уже собиралась отъезжать, как вдруг она замешкалась, вернулась к машине и через стекло сказала мне:

— Дадите все-таки прочитать, что он там написал обо мне?

Я улыбнулась и кивнула ей. Про себя я решила, что не выполню этого обещания. Почему-то Кокошина оставила у меня хорошее впечатление, и мне не хотелось разочаровывать ее теми циничными высказываниями, которыми ее наградил в своем дневнике бывший супруг.