— Пропащая я, — печально сказала я псу.               

Он тявкнул, оспаривая моё мнение. Он то считал, что я самая лучшая в мире. Я уснула, до последнего прислушиваясь, слышно ли шаги Дежнева. Постепенно согрелась, но ночью не раз просыпалась от озноба, и утром рано проснулась с ощущением ломоты в костях, ощутимо болело горло, возможно была температура.

Ещё темно было. Осень конечно уже, но светало ещё не совсем поздно, поэтому я, дезориентированная своей болезнью, даже не поняла сначала, что именно меня разбудило.

— Вера, — услышала я голос Дежнева. — Ты должна это выпить.

Сфокусировала взгляд на потемках, разглядела фигуру Дежнева. Он держал в руках чашку, и я буквально всеми фибрами души чувствовала в ней горячий чай, который мог принести облегчение больному горлу. Потянулась — так и есть. Сделала глоток и едва не застонала от удовольствия. А потом увидела на протянутой ладони Дежнева таблетку, резко контрастирующую своей белизной с темнотой вокруг.

— А это что?                                                                                        

— Чтобы ты не забеременела. Вчера все произошло спонтанно не только для тебя. Я тоже был не готов.

Я с ужасом представила растущий живот, хвосты по сессии, ночные смены с психами и тотчас поняла — не смогу. Не справлюсь. И иметь ребёнка я ещё не готова, пусть и от такого восхитительного мужчины. Поэтому кивнула и таблетку приняла. Запила чаем и проглотила. Таблетка была крупной и больно оцарапала воспаленное горло.

— Я спать дальше, - тихо сказала я. — Сегодня без блинов и драников.

— Хорошо, —  было темно, я не видела его лица, но чувствовала, что он улыбнулся.

Допила чай, вернула чашку, заерзала, пытаясь завернуться в одеяло полностью, завозился Тотошка рядом, тоже устраивался поудобнее, и как закрывалась дверь комнаты, я слышала уже через сон.

Мне не спалось. Неудивительно, после всего произошедшего. Думалось, что поселить у себя бабу — изначально плохая идея, наверное, логично, что оно все свелось к близости. Хотя все зависит от того, какова сама женщина. Сомневаюсь, что меня бы так повело от той же Натуськи. Хотя Натуська в своем погребе меня спасать бы и не стала, продала бы с потрохами и радовалась денежкам.

Вера особенная и в этом моя беда. А уж то, что я у неё первый был… Она тоже у меня первой была. Первой девственницей. Никогда меня не тянуло на невинных дев, они казались мне манерными и мечтательными не в меру. Мне импонировали женщины опытные, знающие чётко, чего хотят. Но Вера не попадала ни под одну категорию и это тоже меня дезориентировало.

Архипа отправил в аптеку. Становиться отцом в мои планы тоже не входило. Пока его не было, дважды заглядывал, как там Вера. Она спала, почти вся завернувшись в одеяло — замёрзла. Пёс каждый раз, заслышав мои шаги приподнимал голову, демонстрируя бдительность. Но не рычал больше, показывая мелкие острые зубы. Наверное, он там в своей маленькой собачьей голове, украшенной бантиком, понимал, что то, что произошло между мной и Верой, делает нам ближе.

— Это не значит, что я теперь несу за неё ответветсвенность, — шёпотом сказал я псу.

Тот тихо тявкнул, чтобы Веру не разбудить, и веры в его голосе не было ни на грош. Приехал Архип. Я чай горячий заварил и отнёс таблетку Вере. Она такая сонная была, такая тёплая, что хотелось все к черту послать и нырнуть к ней под одеяло. И в Веру нырнуть, и погружаться раз за разом в её тепло, ловя на своей коже её короткие всхлипы. Благо таблетка уже выпита и позволяла действовать авансом. Но…мне было  жаль Веру. Я видел кровь на постельном белье и понимал, что некоторое время женскому организму нужно просто на восстановление. Пусть спит.

Мне удалось вздремнуть лишь пару часов. Ныла рана, словно давила на совесть, не давая поспать нормально. Я сдался и поехал в бункер. Там ещё толком никого не было и я просто наслаждался тишиной. Затем Андрей пришёл, заспанный с красными глазами и мешками под ними.

— Ты спал вообще? — поинтересовался я.

— Сейчас дела раскидаю и поеду спать, — зевнул он. — Ты чего так рано вчера ушёл? Самое веселье только потом пошло.

— Так нужно было. Дела.

Знал я их веселье — меня нисколько не привлекал алкоголь, я давно это перерос, пьяные оргии тем более, а уж тех, кто плотно подсаживался на наркотики, я вообще презирал. Рома покойный держал руку на пульсе и я знал, что Андрей тоже балуется, но зависимости пока не было. Пока. От слабых я избавлялся. Не кардинально, нет, но мне в команде торчки не нужны.

Андрей же на мою фразу только довольно рассмеялся.

— Знаю я твои дела, — подмигнул он мне. — Охрана сказала, ты свою на руках унес. Хотя я тебя понимаю, задница знатная… я бы…

— Иди раскидывай свои дела, — жёстко сказал я.

Андрей полоснул по мне пронзительным взглядом, но мне взгляды его до… В общем плевать. Но от мысли, что на Веру, которая пусть и не моя, но мне принадлежит, пялятся и думают грязные мысли, меня потряхивало и хотелось морды бить.

К обеду я поехал на стройку. Она была большой и тянулась уже второй год. Моя компания выиграла тендер на застройку и медленно, но верно на окраине города поднимался дом за домом. Я даже допускал долгоиграющие мысли — передать свою негласную долю в бандитском городе, может даже вернее — продать, поставить преемника и хватит. Буду вон дома строить квартирки молодожёнам в ипотеку продавать, ляпота. Эти раны выбили меня из колеи, а следующие будут последними. Я думал об этом без страха, не пугала смерть, но иногда думалось — что я видел в этом мире вообще? Перестрелки по юности? От ментов бегать? По планете катался, было дело, хватал какую-нибудь модельку и вперёд. Тоже, только когда попёрли деньги и всего хотелось, желательно сразу. Из чехарды этих городов толком и не помнил ничего, как и девушек, меня сопровождавших. Алкоголь, постельные утехи, дорогая жрачка, понты… Потом надоело. Потом пришёл азарт накопления денег. Азарт от заключения сделок. Продажи оружия большими партиями, контрабанда и прочие прелести. Сейчас это уже просто рутина. Хотелось чего-то особенного. Остров купить и дом там поставить. Чем не мечта, а? Или собаку завести. Только не такую, как у Веры, размером с кошку, а нормальную, большую. Вот про семью не думалось — семьи я не хотел. Да и не было у меня примера перед лицом, мой отец свалил из дома на заре перестройки, когда я ещё ребёнком был, да так и не появился. А у меня не было желания его искать, даже когда деньги появились. Был и сплыл, с богом.

Ахмед приехал, когда я ходил по этажам одного из первых достроенных домов — скоро сдавать. Тихо, гулкое эхо, охрану оставил внизу, и осознание острого, болезненного даже одиночества, которое раньше приносило удовлетворение. Шаги по лестнице, лифт был опечатан, я услышал издалека, но не напрягся — охрана бы чужого не пропустила. После покушения я усилил свою охрану, испытывая даже спортивный интерес, смогут ещё раз достать, не смогут?