Телефонами мы наконец-то обменялись в машине.

Он укутал меня в другой плед, хоть я уже и не мерзла. Пусть. Забота его приятна.

— Какие планы у нас на завтра?

Я чуть на сиденье не подскочила. У нас? Он что, решил взять меня измором?!

— У меня завтра очень четкие планы: я работаю.

— До которого часа? Я заеду. Поужинаем вместе. Выберу ресторан на свой вкус.

— А может, сделаем перерыв? — снова попыталась я пробить лбом его гранитную твердолобость. — После работы я уставшая и не всегда разговорчивая.

— Меня все устраивает. Значит поужинаем и помолчим. А потом я отвезу тебя домой.

— У меня есть своя машина, если ты забыл вдруг.

Он посмотрел на меня так, будто я ляпнула какую-то глупость.

— Я бы тебя и на работу отвез с утра, — заявил этот наглый пират. — Но видишь — я ценю твою независимость и личное пространство, не надоедаю. Поэтому в котором часу мы встречаемся?

— В семь! — буркнула я, понимая, что от Змеева не отвертеться.

— Отлично, — чуть сильнее сжал он руль и прибавил газу.

Естественно, он провожал меня до квартиры. Безусловно, напросился бы на чай, но, видимо, неплохо читал мою деревянную морду лица, а поэтому лишь на прощанье провел губами по моему виску.

— До завтра, Лер, — вздохнул так, будто мы расставались на год. В голосе его читались тоска и обещание.

Лифтом Змеев пользоваться не стал — легко сбежал по лестнице вниз. Я смотрела ему вслед. Стояла до тех пор, пока его шаги не утихли, не растаяли среди подъездной пыли, и только потом зашла внутрь квартиры.

Я вдруг поняла, что не хотела, чтобы он уходил. И, будь он понастойчивее, я бы уступила.

— Хорошо что ты ушел, Змеев, — произнесла я вслух, чтобы приободриться и вытряхнуть из головы мысли об Олеге. Два дня знакомству, а я уже готова его не только в квартиру пустить.

К концу дня мне почти удалось восстановить душевное равновесие, но вечером позвонил папа.

— Как там женишок поживает? — поинтересовался он после приветствий и вполне обычных фраз о погоде и здоровье.

— Отлично, — сделала я «морду кирпичом», понимая, что это не праздный интерес. — Лучше всех, — добавила едко и замерла в ожидании, потому что понимала: это не вежливый интерес, а разведка перед боем.

— А, ну привет передавай. Мы тут с мамой заедем на днях. Он грибов хотел домашних попробовать. Ну, и так кое-что привезем. Давно мы тебя не баловали.

Я застонала. Хорошо, что не вслух. Потому что баловали они меня не так давно — вся лоджия заставлена их баловством — банками да склянками, которые и поедались только при случае, если кто-то ко мне в гости забегал. Чаще всего, это делал сам папа, что бдил за моей честью, как коршун.

— Не надо приезжать! — вспылила я, как трактор на бездорожье. — И приветы свои прибереги для личной встречи. Если ты проверяешь, со мной ли он — не со мной. У нас пока не те отношения.

— Ага. Пока, — многозначительно зацепился папа за слово. — Ну, это хорошо. Это правильно. Молодец, женишок. Не спешит.

«Или я не спешу», — подумала, но ничего не сказала. И даже обидно немного стало: Змееву, значит, папа верит, а мне — нет. Я, значит, слабая, не могу мужчину оттолкнуть, по его мнению.

— Ты вот что, Валерка, к парню присмотрись. А то мама тут волнуется. Тебе, чай, уже не восемнадцать.

Я так рот и открыла. Это впервые у нас такой разговор. Я вроде все время маленькая да несмышленая, а тут, видишь, в девках засиделась вдруг.

— А то, что у жениха семья была да двое детей растет, не смущает, нет? — сама не знаю, зачем вывалила подробности. Но, как говорится, рано или поздно все равно бы узнали. Уж лучше сразу. Чтобы потом никаких недоразумений не получилось.

— А я справки навел, ты что, дочь, за дурака меня держишь? Я все ж подполковник, как-никак. Связи имеются, да. Думаешь, я твоего Никитовича не просканировал? И вроде детишек у него нет, а?

— Есть, — мстительно получилось, — двое. И не от жены.

Папа на минуту заткнулся. Крякнул.

— Бросил на произвол? — разморозился он, подумав.

— Нет, не знал об их существовании.

Папе лучше говорить правду. Папа умел информацию из-под земли доставать.

— Хм, — я так и слышала, как он скребет щетину на подбородке, — ну, не бросил же?

— Там сложная история, — вздохнула я. — В двух словах и не расскажешь.

— Ну, а раз так — что об этом, не разобравшись, говорить? Оно знаешь, что я скажу: мужчина взрослый, состоятельный, от папы-мамы не зависит. Свободный к тому же. А что женат был — так это хорошо, дочь, замечательно даже. Не из этих га…рдемаринов, что как говно в проруби, пороху не нюхали. А я про его семейную жизнь разузнал, ага. Хорошие параметры, понимаешь. Не фигаро какой-то там.

Мама дорогая, за что?! За что мне дан такой въедливый дотошный родитель, что везде способен компромат нарыть и выводы сделать? И кто сказал, что правильные? У папы ведь только два мнения: его и неправильное. А ты как хочешь. Он авторитет. Все его должны слушать.

И с чего, с чего такая честь незнакомому Змееву, бывшему женатику, отцу двух незаконнорожденных детей? Странно и подозрительно, будто на папу порчу какую навели.

Глава 28

Утро мое началось, как обычно. Рабочий понедельник. Эмоции в сторону.

— Доброе утро, Валерия Андреевна, — вежливо поздоровался мой секретарь, заправляя за ухо длинную волнистую прядь.

— Здравствуй, Валера, — улыбнулась я ему.

Да, у кого-то секретари — девочки. А у меня вот мальчик. Молодой, перспективный, вдумчивый. Студент двадцатичетырехлетний. Естественно, не с улицы. Безусловно, тщательно подобранный кадр, которым я искренне гордилась. Мой будущий коллега.

Мы почти одного возраста, но никакого панибратства, никакого пренебрежения. Мое очень удачное приобретение. Мой, можно сказать, ученик, которого сосватала мне Вилора Ароновна — заведующая кафедрой альма матер, где я получала образование.

— Не пожалеешь! — кратко потрясла она перед моим носом костлявым кулаком.

И я не пожалела.

— Сегодня плотный график, — положил Валера передо мной расписание и личные дела клиентов. — И внепланово позвонил Викентий Вениаминович. Настаивал на личной встрече.

Я тяжело вздохнула.

— Я сказал, что у вас нет свободного «окошка». Разве что обедом пожертвовать.

— Придется, — снова вздохнула я, понимая, что этот человек все равно прорвется и не станет смиренно ожидать, когда у меня появится свободное время.

К слову, он мой постоянный клиент. У него