— очень уж приторный, и в таком виде допила.

С работы ей позвонили лишь раз, очень осторожно поинтересовались, как она себя чувствует и не нужно ли ей чего-нибудь, сообщили, что командировочные и отпускные уже переведены и пообещали, что в ближайшие две недели больше ее не побеспокоят.

Крепко же, однако, Фау их прижал. Что он им такого наговорил, хотелось бы ей знать.

Официальная версия, изложенная в сопроводительном письме, выглядела так: Клементина оказалась на корабле по чистой случайности, её присутствие было обнаружено после прохождения точки невозврата, поэтому вернуться сразу звездолёт не мог. Также Фау особо подчеркивал, что её вины в случившемся нет ни на йоту, а во избежание каких-либо претензий со стороны человечества флойды присовокупляют внушительную компенсацию.

По крайней мере, именно это с неохотой поведал ей Фау — скупо, в двух словах, и то лишь для того, чтобы избежать расхождений и нестыковок в их рассказах. А вот что именно флойд оставил за скобками, Клементина не знала.

На второй день вынужденного безделья, когда валяться на диване с книгой и чипсами стало уже невмоготу, она решилась на вылазку. Тем более что погода тому весьма благоприятствовала — весна уже вовсю вступила в свои права и готовилась передать эстафету лету.

Клементина любила гулять по городу вот так, как сейчас: в одиночку, в неспешном темпе и без какого-либо заранее выстроенного маршрута. Спонтанно сворачивать в переулки, чем-то вдруг приглянувшиеся, останавливаться в уютных сквериках, которых так много в историческом центре Лондона, отыскивать крошечные дворики, спрятанные от ветра за толстыми кирпичными стенами, густо увитыми плющом.

Жизнь в мире шла своим чередом. Строились дома, высаживались деревья, рождались дети. Только звёздное небо над головами оставалось неизменным и вечным.

Клементина задрала голову вверх. Сейчас, среди бела дня звёзд, конечно, не было видно, но она знала, что они там. И благодаря иронии судьбы ей довелось узнать, как они выглядят на самом деле.

Внезапно налетевший порыв ветра заставил её зябко дёрнуть плечами. Вечерело, а значит, скоро станет ещё прохладнее. Раньше климат был другим, в этих широтах тюльпаны зацветали ещё в феврале, а к концу марта сады и парки уже вовсю зеленели молодой листвой. Флойдам пришлось изрядно попотеть, чтобы справиться с последствиями глобального потепления и откорректировать климатическую ситуацию, снизив среднесуточную температуру на три с половиной градуса. Исчезли пустыни, в степях выросли густые леса, а в самой жаркой точке планеты асфальт больше не плавился под лучами полуденного солнца — но и у них, в Англии теперь зима стала настоящей зимой, а весна — прохладнее и мягче.

Клементина любила зиму, их нынешнюю зиму — мягкую, спокойную, с редкими морозцами и обильными снегопадами. Любила январское пурпурно-розовое солнце, плавно скатывающееся за подёрнутый туманной дымкой горизонт, густую бахрому инея на ветках деревьев и ажурной ковке чугунных оград, крупные снежные хлопья, неспешно кружащиеся в ритме венских вальсов, толстые, как пуховая перина сугробы, в которые так здорово прыгнуть с разбегу, утонув с головой, — чтоб потом перевернуться на спину и сделать снежного ангела.

И, конечно, лёд.

Сейчас, конечно, полно искусственных катков, и профессиональные спортсмены тренируются именно на них, да и уважающие себя любители тоже, но с приходом декабря кое-где во дворах ещё заливают традиционные катки с натуральным льдом — пусть хрупким, неидеально ровным да и вообще далёким от совершенства, но настоящим и родным…

Нетерпеливый велосипедный звонок, прозвучавший совсем рядом, вернул её к действительности. Оказывается, она стояла не на тротуаре, а на проезжей части. Клементина успела отпрянуть, но велосипедисту всё равно пришлось вильнуть в сторону, чтобы избежать столкновения.

— Слепая, что ли?! — раздражённо бросил он. — Или спишь на ходу?

— Извините, пожалуйста! — крикнула Клементина.

Парень обернулся, вывернув шею. Окинул её внимательным взглядом, в котором читались недружелюбие и настороженность. Нахмурился, будто внешность девушки ещё сильнее озадачила его.

— Развелось туристов… — донеслось до Клементины его сердитое бурчание.

— От туриста слышу, — с обидой ответила она в пустоту — парень на своём железном коне был уже далеко. — Вообще-то я тут родилась.

Она медленно двинулась по тротуару.

Ха! "Турист", надо же. Так её ещё никто не обзывал.

Неадекватный какой-то. А повёл себя так, будто неадекватной оказалась она, а не он.

Ей хотелось погулять подольше, и она решила пойти кружным путём, через Гайд парк. Лебеди в прудах, завидев её, бросали свои дела и провожали, плывя вдоль берега. В отличие от уток, в изобилии толкущихся тут же, угощение гордые птицы не клянчили — это было выше их достоинства. Лишь грациозно выгибали длинные холёные шеи и время от времени расправляли мощные крылья.

Для пернатых обитателей парка у неё ничего припасено не было. К тому же, Клементина знала, что им вреден хлеб, а в больших количествах и вовсе опасен. Да и сотрудники городских служб тщательно ухаживают за живущими здесь лебедями — это же их гордость и традиция, как-никак.

Традиции следует чтить — в них заключена великая сила. Может быть, именно поэтому её родина и сохранила свою государственность, а не была поглощена Европейским союзом или кем-то ещё, как это произошло со многими другими странами, в слепом стремлении идти в ногу со временем утратившими свои корни или того хуже, намеренно отвергнувшими их.

В конце концов, быть консервативным вовсе не означает быть старомодным. Одно другому не мешает.

— Здравствуй, Клементина. Как поживаешь?

Соседка, пожилая дама, занимающая самый верхний этаж дома, приветливо улыбнулась ей. Её пёсик, упитанный плюшевый корги, суетливо вертевшийся у ног, дружелюбно тявкнул, но задерживаться не стал — ему не терпелось оказаться в парке и обследовать тамошние кусты.

— Погода сегодня просто чудо, не так ли?

— Добрый вечер, миссис Армстронг, — рассеянно кивнула Клементина. Мысли её были заняты совсем другим. — Погода отличная, вы правы. Ночами только ещё прохладно… Эй, Флопси, чего не здороваешься? Ко мне, Флопси! — она хлопнула себя по ноге, но любвеобильный корги, обычно сразу же прыгающий на неё всеми лапами и норовящий зализать до смерти, сейчас совершенно не горел желанием пообщаться, что было на него непохоже.

Может, от неё до сих пор пахнет космосом?..

— Клементина…

Девушка только сейчас заметила, что миссис Армстронг остановилась как вкопанная и уставилась на неё во все глаза. Так, будто вместо положенного по этикету ответа услышала грязное ругательство или вообще нечто непристойное.

Она ляпнула что-то не то? Вроде бы нет…

— Отличная погода, говорю, — Клементина выдавила неловкую улыбку. — Вот, решила пройтись немного. В парке сейчас очень красиво, слива зацветает…

Миссис Армстронг настороженно кивнула.

— Извини, душенька… Должно быть,