Астронавты пили, ели и крутили велотренажеры.

Из общих обязательных работ остались только подготовка к стыковке с космическим «челноком» и обслуживание единственного в их общей тюрьме зэка…

За первое все брались с большим удовольствием.

За второе — с явной неохотой. Исполнять постыдную роль надзирателя никому не хотелось.

— Кстати, кто его сегодня будет выгуливать? Имя того, кого надо выгуливать, не называлось. Все всё и так понимали.

— Ладно, сегодня я.

«Прогуливать» космического зэка вызвался немецкий астронавт Герхард Танвельд.

Он спрыгнул с беговой дорожки и, отталкиваясь от стен, поплыл в модуль, выполняющий роль камеры-одиночки.

До модуля было два шага, хотя астронавты расстояния на шаги не мерят. Они там не ходят, они там летают.

Герхард мгновенно добрался до модуля, сунулся туда, увидев неподвижно висящего под потолком завернутого в спальник японца, который, по своему обыкновению, на приход гостя никак не прореагировал. Подлетел к нему ближе и тронул за плечо.

— Прогулка, — объявил он.

Но японец даже не шелохнулся.

Наверное, он медитировал. Или — спал. Или — обижался.

Герхард подумал: может, оставить его в покое?

Но, с другой стороны, это было бы бесчеловечно, потому что даже собак их хозяева выгуливают два раза в сутки. А он — не собака, он — самурай.

— Прогулка! — повторил он громче и толкнул японца сильнее.

Но тот и на этот раз остался недвижим.

Да что ты, в самом деле!

Герхард сгреб спальный мешок в охапку и крутанул, разворачивая его в свою сторону. Мешок повернулся, и он увидел как всегда отрешенное, каменно-спокойное лицо Омура Хакимото. Но какое-то уж слишком каменное.

Он коснулся его рукой и тут же ее отдернул.

— Черт побери! — тихо сказал он…

Двадцать четвертые сутки полета

Омура Хакимото был мертв!

Когда расстегнули спальный мешок, по модулю потекли уже знакомые всем красные шарики.

Но немного, потому что почти вся заполнившая спальник кровь запеклась большими лепешками, пропитав ткань.

Когда спальник распахнули, из него стало медленно выплывать что-то длинное, синее и осклизлое. Что-то отвратительное.

Неужели?!

Через мгновение все всё поняли. Потому что увидели!

Из спальника выплывали и расползались по сторонам, переплетаясь как змеи, разве только не шипя, петли кишок. У Ом ура Хакимото был вспорот живот! От бока до бока — так, что все внутренности вывалились из брюшной полости в спальник, а теперь выползали из него!

Боже, какой кошмар!..

Как все это могло произойти, никто не спрашивал. Все и так было понятно!

В правой, засунутой в спальник руке японца был зажат узкий блестящий нож. Вернее, даже не нож, а тонкий хирургический скальпель. Им он, словно самурайским мечом, пронзил свой живот с левого бока и, рванув остро заточенную сталь в сторону, распарывая кожу и мышцы, вскрыл свой живот, как консервную банку, выпустив наружу все внутренности.

Он все-таки сделал то, что хотел…

Он исполнил задуманное! Он убил себя — совершив священный для самурая обряд харакири!

И теперь его никто и никогда не сможет посадить на электрический стул!

Двадцать четвертые сутки полета

Все было кончено!

Все жертвы принесены, все преступники наказаны.

Если это кровавое побоище можно было назвать миром, то на станции наступил мир…

Никаких официальных заявлений не было.

И вообще никаких заявлений не было.

Но пресса об этом как-то узнала.

Журналисты были разочарованы, потому что космическая интрига оборвалась. На их взгляд — слишком рано!

Но журналисты все равно были счастливы, потому что на Международной космической станции появился третий труп. И очень экзотический!

Преступник, убивший американца, покончил жизнь самоубийством, причем самым варварским способом — вскрыв себе живот!

Все газеты подробно, смакуя подробности, описывали обряд харакири — все эти ленточки, коврики и упавшие на них кишочки.

Тиражи лезли вверх…

Наверное, уже не было на Земле человека, который бы не знал, что на Международной космической станции погибли астронавты.

Один — из-за несчастного случая.

Другой — потому что его убили.

Третий — добровольно расставшись с жизнью…

Первая новость была хорошей — преступник, зарезавший на МКС американского астронавта, покончил с собой. Тем косвенно подтвердив выдвинутые против него обвинения и избавив правосудие от лишней волокиты.

Вторая новость была плохой.

Криминалистическая экспертиза не нашла на ручке и лезвии меча, которым был убит американец, отпечатков пальцев, принадлежащих Омура Хакимото. Но зато были обнаружены другие отпечатки: принадлежащие русскому космонавту Виктору Забелину и астронавту из Франции Жаку Бодену.

Вторая новость ставила под сомнение первую.

Конечно, можно было предположить, что преступник, убивший американца, действовал в перчатках, но тогда он должен был стереть с ручки или хотя бы смазать «пальчики» русского космонавта и француза! А те были как новенькие!

Ну и как все это прикажете понимать?..

На все эти вновь открывшиеся и пока необъяснимые обстоятельства можно было бы плюнуть, растереть и забыть, тем более что преступник был уже изобличен и наказан, но Гарри Трэш не привык отмахиваться от не укладывающихся в рамки принятой версии фактов. Он не в полицейском участке работал, а в ФБР! Кроме того, у него был печальный опыт…

Когда-то давно, еще в самом начале своей полицейской карьеры, он засадил в кутузку человека, против которого свидетельствовали все возможные улики — на его одежде была обнаружена кровь той же группы, что у жертвы, его опознали многочисленные свидетели, и к тому же он сам добровольно признался в совершенном преступлении. Чего еще нужно?!

Гарри Трэш получил повышение по службе.

А через полгода был пойман и изобличен настоящий преступник, который прирезал очередную жертву и был взят на месте преступления. Этот преступник был внешне похож на того, первого, которого, выходит, осудили напрасно, потому что он этого преступления не совершал!