еще и член Великого Рода. Еще несколько лет назад, не задумываясь, отдал бы за эту возможность половину жизни, а сейчас тону в сомнениях и переживаниях. А все потому, что это — подарок судьбы. Не вырванный зубами, на завоеванный, не купленный, наконец, а неожиданно свалившийся в руки.

От размышлений меня отвлекает тихий стук в дверь. Я открываю тяжелую створку и встречаюсь взглядом с красавицей, которую первый раз увидел в приемной Шувалова, а второй — в ресторане Яръ.

Внимательные синие глаза юной княжны Трубецкой слегка прищурены, а на губах играет полуулыбка. На ней приталенная синяя блуза, выгодно подчеркивающая размер груди, и узкие джинсы. Мы одеты под стать друг другу.

— Ольга Юрьевна Трубецкая, — официально представляется девушка и протягивает руку.

— Александр Игоревич Шувалов, — представляюсь в ответ, склоняюсь перед дамой, беру в руку ее ладонь и целую воздух над ней.

— Церемониал выполнен, можно войти? — деловито интересуется княжна.

— Конечно! — я киваю и пропускаю ее в гостиную.

Ольга проходит мимо, и меня окутывает смесь нежных цветочных ароматов и горной свежести.

— Новые духи от Цветаевой, — уведомляет меня она. — Чуть позже мы с вами изучим модные тенденции на рынке парфюма.

— Присаживайтесь! — указываю на кресло и утопаю в противоположном.

— Я все еще в ожидании приглашения на кофе, — сообщает мне Ольга игривым тоном, заложив ногу за ногу.

— Допускает ли это формат отношений учитель-ученик? — невинно интересуюсь я, бесцеремонно глядя в декольте блузы.

— У нас еще нет отношений, мой дорогой Александр Игоревич! — Трубецкая подмигивает, продолжая флиртовать.

— Еще? — я вскидываю бровь и натягиваю на лицо многократно отрепетированную неотразимую улыбку. — Вы видите перспективу их возникновения?

— Контракт нас в этом не ограничивает! — многозначительно сообщает мне Ольга. — Но он и не обязывает!

— Какие-то ограничения в договор заложены? — уточняю я. — Качественные или количественные?

— Временные, — произносит Ольга с легкой хрипотцой в голосе. — Я в вашем распоряжении с десяти утра и до десяти вечера.

— Без выходных?

— Без выходных и праздничных дней! — девушка кивает и облизывает губы.

— Боюсь, что ежедневные двенадцатичасовые нагрузки будут тяжелы даже для меня! — я подмигиваю, продолжая игру.

Ольга кивает и выражение ее лица меняется. Взгляд становится жестким, черты лица заостряются, а поза меняется на более строгую.

— Поддерживать светские пикировки для вас не составит особого труда, но мы будем оттачивать искусство бесед с двойным и тройным дном в процессе ежедневного общения! — сообщает Ольга Юрьевна ровным бесцветным голосом.

— Я еще не принял окончательное решение, — уведомляю я не менее равнодушным тоном.

— Что не решили, Александр Игоревич⁈

— Подписывать ли контракт с Великим Родом!

— Я ожидаю приглашения на кофе вне зависимости от вашего решения! — мягко произносит Трубецкая, улыбаясь. — В свою очередь обещаю помочь с выбором гардероба!

— Приглашение обязательно последует, Ольга Юрьевна, — заверяю девушку я, — но сейчас мне бы хотелось…

— Я как раз собиралась откланяться! — княжна грациозно встает с кресла. — Искренне рада более близкому знакомству!

Провожаю девушку до двери гостиной, достаю из тайника, обустроенного в ванной Осколок и надеваю его на шею. Сгребаю со стола документы и смартфон, кладу пару маек и брюк в рюкзак и выхожу из апартаментов. Через несколько минут я беспрепятственно покидаю родовую высотку Фиолетовых. Останавливаюсь на набережной Москвы-реки, оборачиваюсь и задираю голову. Мне кажется, что в окне кабинета Великого Князя я вижу его темный силуэт.

Глава 12 —

Первое покушение на меня

Торговый Центр Аурум заполнен до отказа. Лавируя между броско одетыми представителями золотой молодежи, иду на фудкорт. Ловлю на себе заинтересованные взгляды девушек, но настроения флиртовать нет.

Заказываю двойной кофе по-османски и сажусь за столик, расположенный около огромного панорамного окна. Высотка Фиолетовых призывно светится в вечерней тьме, и при взгляде на нее меня начинают терзать сомнения.

Я ушел от Шувалова и бросился в бурные воды мнимой свободы, которой на самом деле не существует. Плата же за эту абстрактную свободу вполне материальна: теперь помимо приютских за мной будут охотиться агенты Тайной Канцелярии. Возможно, они уже ведут меня от самой Родовой Высотки.

Внимательно разглядываю отражение заполненного людьми зала в стекле, но не замечаю в броуновском движении посетителей ничего подозрительного. В стильных зауженных джинсах от Пуаре и черном худи с золотым двуглавым орлом на груди я и сам кажусь ее органичной частью.

Достаю из рюкзака пахнущие типографской краской документы и уже в который раз разглядываю паспорт. Теперь я Александр Игоревич Шувалов вполне официально. Еще не полноправный член Фиолетового Рода, но обладатель знаменитой на всю Россию фамилии. Цветная пластиковая голография подобна отражению в зеркальце, из которого я гляжу на себя с привычным ироничным прищуром.

Теперь я не призрак, временами появляющийся на просторах Империи, чтобы выполнить очередное задание Приюта, а вполне добропорядочный гражданин России. У меня даже смартфон есть с верифицированным телефонным номером, вот только справочник контактов пуст. Как, впрочем, и банковский счет.

Идти мне некуда: в Приют возвращаться нельзя, а к Шувалову — не хочется. Любой парень скажет мне, что я дурак, едва увидев Ольгу Трубецкую, а если узнает о ее наставнических обязанностях — упечет в психушку, чтобы я не позорил род мужской.

Усмехаюсь собственным мыслям и втягиваю ноздрями терпкий аромат крепкого кофе. Делаю маленький глоток, и густой маслянистый напиток обжигает губы, а мозг обжигает обостренное чувство опасности.

Откидываюсь на спинку стула и еще раз внимательно изучаю отражение ситуацию в зале. На первый взгляд, все осталось по-прежнему: очереди в кафе, хаотичные перемещения посетителей по фудкорту, низкие воркующие голоса парней и звонкий смех девушек.

Погружаюсь в состояние, похожее на транс, очищаю разум от лишних мыслей и сосредотачиваюсь на происходящем вокруг меня. Анализирую пространство, делая его мысленные снимки через равные промежутки времени. Через несколько минут хаос начинает обретать форму: поток стабильно огибает три локации, одна из которых расположена у входа на фудкорт, вторая — у коридора, ведущего в туалеты, а третья — справа от меня на границе периферийного зрения.

Выныриваю из нирваны и залпом допиваю кофе. Горло обжигает терпкая горечь, я кривлю губы, но не из-за эфирных масел арабики. Состав троицы мне известен, к гадалке не ходи. Неужели Приют нарушил собственное правило и послал на операцию