– Лось? – недоуменно спросил я.

– Это был Тео. Он взял меня к себе и выходил. Потом объяснил, как вести себя в мире людей, отправил в школу и в центр боевых искусств, чтобы я научился драться по людским правилам, – Билл Зорки рассмеялся. – Лось спас волка – разве это не смешно?

Я с любопытством рассматривал учителя. Этой истории я не знал, но часто видел, как Билл заходит к Тео в гости в мастерскую.

– А как вы с ним ладили?

– Прекрасно. Когда он начинал вспоминать привлекательных лосих, которых знавал в Норвегии, я просто не слушал. Правда, я не мог отрабатывать на нём приёмы карате. Один раз попробовал – так он превратился и отшвырнул меня копытом через всю квартиру.

Я рассмеялся. Но веселье тут же улетучилось: я вспомнил, что Тео работал на Миллинга – шпионил за мной. А если и Зорки тоже поддерживает моего врага? И хотя я боялся сесть в лужу, как говорят люди, я всё-таки решил спросить:

– Но вы ведь не поддерживаете Миллинга, как Джефри и его стая?

Наш бритый наголо учитель отрицательно покачал головой:

– Я считаю его очень опасным. А теперь он стал ещё опаснее – ведь у нееггоо в союзниках тройной оборотень Гудфеллоу, а он очень умный и хитрый. Я слышал, Миллинг сделал его своим заместителем.

– А мисс Кэллоуэй? Она же змея, а с оборотнями-змеями у Миллинга хорошие…

– Нет! – резко ответил Билл Зорки. – Только не Сара.

Вот она – лужа! Совсем не там, где я ожидал!

– А-а-а, хорошо, если вы уверены…

– Я уверен. Спасибо, что ты всё мне рассказал, Караг. Молодец, что не промолчал.

Он улыбнулся мне – наверное, чтобы смягчить свой резкий ответ:

– Теперь мы знаем, что здесь за настроение.

– Ещё один вопрос. Вам что-нибудь говорит слово «Арула»? – Я всё время думал про это загадочное имя или понятие, которое назвала мне Тикаани.

Билл Зорки думал недолго:

– Нет, абсолютно ничего не говорит. Кто это? Или что это?

– Мы тоже, к сожалению, не знаем. Но это слово как-то связано с Миллингом – возможно, это что-то важное, мы непременно должны это узнать.

– Хорошо. А теперь тебе пора спать. На завтра для нас приготовили нечто совершенно особенное.

Я попытался понять по его лицу, рассказала ли мисс Кэллоуэй ему про нас с Тикаани. Но лицо у него было непроницаемое.

И тогда я просто сказал:

– О, круто! Нечто особенное. А можете сказать что?

Он хитро посмотрел на меня:

– Думаю, тебе это вряд ли понравится. Зато почти всем остальным будет весело.

– Ну зашибись! – только и сказал я.

Для меня стало большим ударом, что Миллинг активно и, к сожалению, весьма успешно вербовал сторонников и в этой части света тоже. Я и не догадывался, настолько масштабен и ужасен его план мести. Вся радость от поездки разом улетучилась. Хотя здесь так здорово просыпаться! Я ещё немного повалялся в постели с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам тропического леса. Всё больше экзотических птиц приветствовали утро нового дня, а вот стрекотание цикад постепенно затихало и похожий на удар колокола звук «динь» доносился всё реже.

– Эстелла сказала, что эти звуки издают лягушки, забравшиеся на деревья, – пробормотал ещё сонный Брэндон.

– Классно! – воскликнул Генри. Ну конечно, он же тоже лягушка. – Я сегодня собираюсь поговорить с девочкой-древолазом.

– Не думаю, что у нас сегодня будет на это время, – пророчески произнёс я: меня одолевали дурные предчувствия. – Хозяева приготовили для нас что-то такое, что мне якобы не понравится. Значит, это не курс лазанья по гигантским деревьям – он бы мне точно пришёлся по душе.

– Ну если только тебе, – ответил Фрэнки и на зависть энергично спрыгнул с кровати. – А у меня при одном только взгляде на эти деревья начинает кружиться голова.

Мы с Брэндоном застонали: мы прекрасно помнили, каково это, когда Фрэнки боится высоты. Разве забудешь парфюмерную аварию в самолёте!

– Вот бы протаранить такое дерево, – мечтательно произнёс Брэндон. – Но, наверное, ругаться будут. – Наверняка, – напугался Генри. – Если потянет бодаться с деревьями, подумай об этом жутком директоре школы. Говорят, каймановые черепахи могут перекусывать ветки толщиной с руку.

Брэндон издал странный звук – как будто кто-то наступил на жабу.

Как мне быть? Как помешать Миллингу переманивать оборотней на свою сторону глупой болтовнёй о превосходстве? Нужно же что-то делать! Я чувствовал себя совершенно беспомощным – а вот он, похоже, прекрасно знал, что делать, как достичь своих целей и добиться ещё большей власти.

– Из-за Миллинга переживаешь? – угадал мои мысли Брэндон.

– Да, и я не знаю, что делать, – признался я.

– Для начала – принять участие в школьном обмене, – посоветовал Брэндон, и я легонько стукнул его кулаком в плечо.

Мы насладились видом восходящего над туманными джунглями солнца, как всегда очистили душ от насекомых и спели с нашими новыми товарищами школьный гимн, чтобы запустить кровообращение.

Муравьед Альфредо, уплетая за завтраком рис с чёрной фасолью, хитро улыбался.

– Салют, гринго! – крикнул он, поглядев на меня сквозь толстые стёкла очков. – Сначала будут нормальные уроки, а вот потом начнётся самое интересное.

– Ещё одна вечеринка? – Холли снова раскачивалась на стуле, лакомясь жареным платаном.

– Хорошо бы, – вступила в разговор Эстелла, пребывавшая в отличном настроении. – Но нет. На этот раз – рафтинг!

Что-то мне это не нравится.

– На надувных лодках? – спросил я.

– Ну да.

– По реке?

– Ну конечно. По реке Сарапики.

– И при сплаве можно промокнуть?

Эстелла, Альфред и мои друзья покатились со смеху. Выдра, разумеется, хохотала громче всех. Видимо, промокнуть можно. Может, Фрэнки даже помогал организовывать этот рафтинг!

Эстелла ещё не закончила:

– Главное – не свалиться в реку.

Фрэнки был явно разочарован:

– Это ещё почему?

– О пираньях слышали? – Альфредо обвёл нас многозначительным взглядом, неторопливо отхлебнул сока дыни и лишь потом продолжил: – Это такие плотоядные рыбы. Если упадёшь в воду, а поблизости будут пираньи – они тебя тут же обглодают до косточек.