Отбиваются от визитеров? Она об этом и не подозревала! Однако, наверное, нет ничего удивительного в том, что все любопытствуют насчет невесты герцога Клайборна.

Нахмурившись, она бросила взгляд на окна ближайшего дома, проверяя, не стоит ли кто-то у окон.

— Не обращайте на это вниманий, — посоветовал Эдвард, который, похоже, понял, куда она смотрит. — И потом, даже в сельской местности вы должны были бы привыкнуть хотя бы к некоторому вниманию.

— Да, но старая миссис Родди — это совсем не то же самое, что целый город болтунов.

— О, все не настолько страшно. Ну, может, и настолько! — признал он со смехом. — Но вы убедитесь в том, что проще всего не обращать никакого внимания на их пытливые взгляды и заниматься своими делами так, как будто их вовсе нет. И потом, любые разговоры о нашем сегодняшнем выезде наверняка будут только восторженными, потому что у вас все получается просто блестяще.

— Правда? — переспросила она с явной надеждой.

— Да, — подтвердил он. — И если дальше пойдет так же, мне придется предложить клубу «Четверка» изменить правила насчет приема женщин. Мы уже снова объехали площадь. Решимся поехать дальше, или с вас на сегодня достаточно?

— Дальше, пожалуйста! Может, есть такое место, где коней можно было бы пустить быстрым шагом?

— Такие могут найтись, — проговорил он со смехом в голосе, — если мы решимся выехать из города.

— Я готова, если вы не против. Или у вас сегодня днем есть дела? — добавила она. — Может, ваше долгое отсутствие заставит мистера Хьюза протоптать новые дыры у вас на ковре в кабинете? Тогда вам следует поскорее вернуться!

Их взгляды встретились, и ее неприкрытый сарказм заставил его иронически выгнуть бровь.

— О, я думаю, что несколько часов без меня смогут обойтись.

— Хорошо. Вы и так слишком много работаете.

— Вот как? — удивленно сказал он, а потом указал на угол: — Сверните на Аппер-Брук-стрит. Мы поедем по ней до Парк-лейн, там свернем к Тайбернской заставе и выедем из города на север. Там есть фермы с вполне приличными дорогами, на которых можно будет пустить коней быстрее.

Управляя двуколкой, она поехала туда, куда он ей подсказал.

— По правде говоря, — добавил он через пару минут, — наверное, вам следует пока передать вожжи мне. Движение будет оживленным.

Он снова накрыл ее руки своими, чтобы забрать вожжи.

Однако она только сильнее сжала их.

— Я справляюсь. По крайней мере пока. Если движение будет очень оживленным и я почувствую себя неуверенно, то отдам управление вам.

Его руки на мгновение сжались крепче, отправив по ее телу новую волну сладкой дрожи. А потом он их: убрал и, откинувшись назад, расслабился. А вот его левая рука снова осталась у ее талии, а кисть опять легла на сиденье рядом с ее бедром — точно туда же, где была раньше.

— Я не подозревал, что вы можете быть такой упрямой.

— Вы очень многого обо мне не знаете, ваша светлость.

— Да, похоже на то. И я Эдвард, помните? — отозвался он.

Его тон был мягким и теплым.

«Да, помню», — подумала она печально.

— Так расскажите мне побольше, — попросил он ее.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— О чем?

— О себе, конечно.

— Обо мне? О, мне нечего рассказывать.

Он выгнул бровь:

— Всего минуту назад вы говорили совсем иное.

— То есть ничего интересного. — Она придержала коней, чтобы пропустить запряженную четверкой карету, и, воспользовавшись моментом, попыталась сменить тему разговора. — Почему бы вместо этого вам не рассказать о себе? Например, о том, что вы любите делать — то есть тогда, когда не работаете?

— Гм… когда я не работаю… а сели верить вам, то это бывает редко… то мне нравится очень многое. Я люблю книги, музыку и живопись, я постоянно пополняю мою коллекцию. Мне нравится фехтовать в клубе Анджело, когда я живу в столице. И я обожаю ездить верхом. Нам надо как-нибудь утром вместе проехаться верхом. У меня в конюшне есть несколько послушных лошадок, так что я не сомневаюсь, что смогу подобрать вам подходящее животное.

— Ну, в этом случае, — ответила она, забыв о том, что ей следует обдумывать свои слова, — я буду надеяться, что вы подберете мне не просто послушное животное, а что-то погорячее. Я не настолько опытная всадница, чтобы участвовать в охоте с гончими, но все-таки держусь в седле достаточно уверенно.

— Да, — отозвался он чуть задумчиво, — я начинаю понимать, что это вам свойственно, как в седле, так и в других обстоятельствах.

Клер моментально пожалела о своих несдержанных словах и сосредоточилась на управлении экипажем. Свернув на более оживленную Парк-лейн, она поняла, что Эдвард был прав относительно движения. Ехать стало намного труднее. Тем не менее она была намерена попытаться справиться самостоятельно.

— А что еще? — спросила она, пристраиваясь за довольно медленно катящейся телегой. — Что еще вы особенно любите делать?

— Ну нет, — отозвался он. — По-моему, теперь ваша очередь.

— Но я не могу…

— …рассказать ничего интересного. Да, я понял. Но тем не менее я прошу вас просветить меня относительно всех тех скучных вещей, которые доставляют вам удовольствие. Помимо садоводства, конечно же, — добавил он.

Клер снова бросила на него быстрый взгляд, но если он и шутил, то по нему этого понять было нельзя.

— Дома я занимаюсь обычными женскими делами. Рукоделием и изредка довольно прискорбными попытками писать акварелью. Составляю букеты, когда в саду есть цветы, и засушиваю растения, если мне попадаются особенно красивые. Я отделываю шляпки, хожу на длинные прогулки и собираю ягоды с дикой ежевики в самые жаркие дни лета.

— Это все то, чем вы занимаетесь, но вы ведь так и не ответили на мой вопрос. Что вам нравится?

— Мне все это нравится, — попыталась оправдаться она, — за исключением акварели. Я действительно совершенно не умею рисовать, так что мне лучше было бы покрывать краской забор, а не холст.

— Запомню, что не надо от вашего лица принимать приглашения на встречи с рисованием. А что еще?

— Чтение. Я люблю книги, хоть и сомневаюсь, чтобы нам нравились одни и те же темы. Я обожаю романы и таинственные истории. И чем они более кровавые, тем лучше.

— Мэллори тоже такие любит.

— Да, знаю. Она уже давала мне их почитать. У нее внушительное собрание книг.

— А еще что?

— Ну, не знаю. Ничего особенного.

Он наклонил голову к плечу и пытливо посмотрел на нее.

— Но что-то еще есть. Что именно?

— А теперь опять ваша очередь.