— После того, как ответите вы, — не согласился он. — Что еще?

Замолчав, она смотрела, как телега приближается к тротуару и останавливается. Теперь ей надо было объехать ее и двигаться дальше без защиты этой внушительной повозки.

«В чем дело? — недоумевала она. — Разве я ему что-то такое сказала?»

Теперь она уже жалела, что начала эти вопросы. Если бы она была умнее, то могла бы придумывать какие-нибудь нелепости в надежде, что часть из них может ему не понравиться.

А вместо этого она была безнадежно откровенна тогда, когда ей следовало бы скрывать свои мысли и чувства. Однако теперь было уже слишком поздно, чтобы попытаться что-то изменить. И если уж на то пошло, какая разница, что она будет ему рассказывать. Его вопросы вызваны исключительно вежливостью. Вся эта поездка подсказана исключительно чувством долга. И если ей повезет, то, может быть, настоящая Клер ему совсем не понравится!

— Задачки, — объявила она. — Я люблю загадки и игры — такие, от которых у большинства появляется головная боль. Но меня они увлекают и бесят, а находить решение бывает невероятно приятно. Я постоянно ищу новые.

Она ожидала, что ее слова будут встречены равнодушно или даже с осуждением, как это неизменно бывало в кругу ее семьи. А вместо этого на лице Эдварда появилось какое-то странное выражение, а в глазах вспыхнул загадочный огонь.

— Так уж получилось, что я тоже люблю задачки, — заявил он. — Просто обожаю их. Нет ничего интереснее, чем найти решение такой, которую считали неразрешимой, правда?

— Да, правда.

Он придвинулся чуть ближе, и на мгновение ей показалось, что он собирается добавить еще что-то. Но в это мгновение его взгляд упал на перекресток, к которому они приближались.

— Вам надо свернуть здесь к заставе. И, если вы не обидитесь, то почему бы вам не отдать управление мне на этот последний участок пути?

В последние минуты движение становилось все оживленнее, делая управление несравненно более сложным. Гордость заставляла ее держаться, но она вынуждена была признать, что рада будет получить от него помощь. Пытаясь не выказать облегчения, она кивнула:

— Хорошо. Но когда мы окажемся за городом, я снова хочу править.

— Конечно. Обещаю.

Ближе к вечеру того же дня Эдвард вошел к себе в кабинет и обнаружил в просторном коричневом кожаном кресле, стоящем у камина, Дрейка. Глаза у его брата были закрыты, пальцы сцеплены на подтянутом животе, длинные ноги вытянуты вперед. Любому постороннему показалось бы, что Дрейк спит, но Эдвард прекрасно понимал, что это не так: эта поза означала, что его брат решил что-то тщательно обдумать.

— И где же ты был? — осведомился Дрейк, не открывая глаз и тем доказав, что в своем первом предположении Эдвард не ошибся. — Я жду здесь уже целый час. Крофт что-то сказал насчет того, что ты уехал кататься с леди Клер.

— Как я вижу, Крофт держит тебя в курсе всех событии.

Дрейк улыбнулся:

— Не беспокойся, все твои важные тайны он бережно хранит.

Эдвард тихо хмыкнул и прошел к бару.

— Выпить не желаешь?

— Только если у тебя еще осталась та мадера, которую подавали тем вечером. В противном случае я откажусь.

Потянувшись за упомянутым напитком, Эдвард налил им по рюмке, закрыл хрустальный графин пробкой, которая еле слышно звякнула. Взяв обе рюмки, он направился к брату и вручил ему одну из них. Тот открыл глаза, чтобы принять рюмку.

— Благодарю, — проговорил Дрейк и сделал большой глоток вина. — Просто великолепно!

Эдвард опустился в кресло напротив, добродушно отодвинув вытянутые ноги брата, помешавшие ему. Ухмыльнувшись. Дрейк сел прямо.

— Так, значит, ты возил леди Клер кататься, да?

Не сразу ответив, Эдвард поднес рюмку к губам, наслаждаясь богатым букетом сухого крепкого вина.

— На самом деле это она меня возила. У нас сегодня был первый урок управления экипажем.

— Урок управления? Как это вышло?

Эдвард пожал плечами:

— Этим утром за завтраком она высказала пожелание учиться. И я предложил свои услуги.

— И как у нее получалось?

— Хочешь честный ответ? Поразительно хорошо. Не передавай ей мои слова, но уже после одного урока она могла бы сама управлять экипажем. Держала вожжи так, словно умеет это делать с рождения. Конечно, я бы никогда не позволил ей кататься по городу одной, но я не вижу ничего дурного, если с должным сопровождением она иногда будет брать коней.

Дрейк посмотрел на него с неподдельным изумлением:

— А потом, надо полагать, я узнаю, что ты купил ей собственный фаэтон. Конечно, покрашенный в ее любимый цвет, с сиденьями, обитыми лучшей лайкой, и с накладками из чистого золота.

— Какая нелепость! Не надо нести чушь.

— Но с другой стороны, я не уверен, что слишком роскошный экипаж будет в ее вкусе, — продолжал вслух размышлять Дрейк. — Простой черный цвет с обычными кожаными сиденьями и даже без герба на дверцах был бы больше ей по нраву.

Эдвард нахмурился, понимая, что не знает предпочтений Клер. Он даже не смог бы сказать, какой цвет ее любимый.

— Интересно, что она совсем не такая, как я ожидал, — отметил Дрейк.

— Вот как? — лениво откликнулся Эдвард, медленно вращая рюмку в пальцах. — И в чем же?

— Трудно сказать. Наверное, мне казалось, что она будет высокомерной и тщеславной: ведь она росла, зная, что в один прекрасный день ей предстоит стать герцогиней. Но она не такая. Она… милая и интересная и забавно непредсказуемая. Мне леди Клер нравится. Пусть вас свели просто слепой случай и упрямство нашего отца, но ты сделал удачный выбор. Я могу понять, почему ты все-таки решил заключить этот брак.

Однако им двигали соображения долга, чести и — да! — удобства. Но Дрейк прав: Клер милая, интересная и забавно непредсказуемая. А еще она — загадка. Очень сложная и запутанная и пока совершенно непонятная, однако он пока только начал ее разгадывать.

«Но мне загадки нравятся, и она мне нравится тоже», — подумал Эдвард, удивившись тому, что это совершенно верно. Он раньше над этим не задумывался, поскольку для заключения брака симпатия к Клер была совершенно не обязательной, но теперь он обнаружил, что она на самом деле ему нравится.

Например, их сегодняшняя прогулка оказалась удивительно интересной, и не только благодаря уроку, но и благодаря самой Клер. Она была очень веселой и приятной спутницей, и при этом она не прихорашивалась и ничего не выпрашивала в отличие от большинства светских особ. А еще она не требовала, чтобы с ней непрерывно разговаривали, хотя и оказалась очень приятной собеседницей. Клер мягкая и привлекательная, и его брат совершенно прав, говоря, что она станет ему прекрасной женой.