Когда Лейла проснулась, то в первые секунды не могла понять, где находится. Она лежала одна на круглой кровати и рассматривала свое отражение на потолке.

– Ты уже не спишь.

Лейла напряглась и подняла голову. Алекс стоял у окна, за которым уже сгущались сумерки.

– Нет.

Ей хотелось возродить в себе чувство злости к нему, но у нее ничего не получилось. Ее тело наполнилось необычайной легкостью и умиротворением. Под его пристальным взглядом она дотянулась до платья, валявшегося на полу, и неуклюже надела его, сев на краю кровати.

– Ты спросила, почувствовал ли я что-нибудь, когда увидел на мониторе нашего ребенка…

Лейла затаила дыхание.

– Конечно да. Как и каждый нормальный человек, наверное.

Она встала, надеясь, что у нее не подкосятся ноги, и присела на кресло.

– Но почему ты ничего не сказал?

– Я не мог. Я был слишком потрясен.

Слабая надежда затеплилась в ее сердце.

– Я тоже. Но ты выглядел таким отстраненным. Будто просто вычеркивал пункт из списка дел. Я боюсь, что ты не будешь любить этого малыша.

– Я должен рассказать тебе о своем брате, – произнес Алекс, но по выражению его лица было понятно, что этот момент откровения ему неприятен.

– Ты говорил, что его убили вместе с твоими родителями.

Алекс кивнул.

– Макс родился с умственными отклонения ми из-за нехватки кислорода в мозгу во время преждевременных родов. Внешне это было почти незаметно, просто он немного отставал в развитии от других детей. Мне было пять, когда он появился на свет. Родители совсем не занимались малышом, поэтому большую часть времени с ним проводил я.

Сердце Лейлы защемило от грусти, когда она представила Алекса пятилетним темноволосым мальчиком, который присматривает за младшим братиком, потому что их родители отсутствовали.

– Отец понимал, что ему никогда не стать королем, поэтому совсем им не интересовался.

– А твоя мать? – ужаснулась Лейла.

– Да она меня едва замечала, что уж говорить о Максе.

– Он, наверное, очень тебя любил.

– Да, ходил за мной всегда по пятам… Но я не мог дать ему того, чего ему не хватало, – родительской любви и заботы.

Лейла чувствовала, с каким трудом Алексу дается каждое слово, но ей необходимо было знать подробности.

– Что случилось в день его смерти?

Его лицо стало мрачнее тучи.

– Они убили его… мои родители. Они защитили меня от вооруженных солдат, чтобы королевская линия не прервалась, а сами держали Макса при себе в надежде, что его присутствие отвлечет солдат и мне удастся спастись. Последнее, что я помню, – это как Макс зовет меня. Он не понимал, почему я не беру его с собой. А я не мог этого сделать, они не позволили мне… Одному из охранников пришлось оглушить меня, чтобы я не сопротивлялся. Пришел в себя я уже на лодке, которая отчалила от острова. С тех пор угрызения совести съедали меня изнутри, ведь я бросил его. Страшные кошмары преследовали меня в течение многих лет. Иногда они все еще возвращаются… Лейла в волнении встала.

– О, Алекс… Мне так жаль.

– Не жалей меня. – Его голос звучал грубо. – Я этого не заслуживаю. Я рассказал тебе все, чтобы ты поняла, что сегодня я не был равнодушным. Но не буду лгать тебе. Я всегда представлял, что буду держать на расстоянии вытянутой руки свою жену и детей. Потому что быть королем – это работа. И ничто не должно меня отвлекать. Но стоило мне увидеть нашего ребенка, как я снова ощутил любовь, которую испытывал к Максу, и невыразимую скорбь утраты. Если с нашим малышом что-то произойдет, я не переживу этого.

Лейла не нашлась что сказать. Желание защитить ребенка от любой беды знакомо всем родителям. Но Алекс не понимал одного: предугадать будущее никому не под силу, поэтому надо научиться уживаться с этим чувством страха. Невозможно держать все под контролем.

– Я хочу тебя и этого ребенка и окружу вас заботой.

Лейла застыла. Между ними ничего не изменилось. Пусть теперь она знает, что он открыл свое сердце для ребенка, но в нем по-прежнему нет места для нее.

– Я очень устала. Пожалуй, вернусь в свою спальню.

Алекс подошел к Лейле и протянул руку, но она резко отступила. Инстинктивно он подался вперед, но что-то остановило его. Его пугало желание сблизиться с Лейлой, открыть ей душу. Еще ни одна женщина не вызывала в нем такой ненасытной страсти.

Но отстраненность Лейлы глубоко задела Алекса.

– Хорошо, пошли.

Она натянула трусики на округлые бедра, которые еще совсем недавно держали его крепко в своем плену.

Лейла подобрала туфли с пола и босиком пошла к выходу.

– Что ты собираешься сделать с этим местом? – спросила она, выходя из главной двери.

– Я собирался избавиться от него, но теперь не уверен, что это хорошая идея.

Их взгляды встретились, и Алекс сократил расстояние между ними.

– Мне не нужны другие жены. Это место будет только для тебя и меня.

– Но это просто неслыханно. – Ее щеки запылали от смущения. – Целая сауна и гарем только для двоих.

Алекс лишь саркастически поджал губы.

– Ты моя будущая королева. И я готов на все, чтобы доставить тебе удовольствие.

– Я буду довольна, если ты будешь любить нашего ребенка. Не стоит придавать сексу так много значения, – заявила она и быстро зашагала по коридору.

* * *

Лейла с трудом передвигала ноги, чувствуя спиной его испепеляющий взгляд. Гарем – этот храм плотских утех – только для них двоих… Одна мысль об этом пробуждала в ней вожделение.

Лейле внезапно открылась сокрушающая истина: она любит Алекса, и уже давно, но боялась признаться себе в этом. Она чуть не воскликнула от облегчения, когда увидела охранников у двери в свои апартаменты, и ринулась туда. Но Алекс остановил ее:

– Постой.

Она попыталась придать своему лицу спокойное выражение и повернулась к Алексу. Нельзя, чтобы он о чем-то догадался. Ему не нужна ее любовь.

– Что?

– В конце недели состоится прием по случаю нашей помолвки. Это отличная возможность представить тебя обществу.

Лейлу охватило волнение. Она – парфюмер, владелица магазина, а не светская львица, которая уверенно может расхаживать среди королевской знати и богачей. Но ей просто необходимо было поскорее скрыться от него, чтобы разобраться в себе.

– Хорошо, я поняла.

И с этими наспех брошенными словами Лейла наконец оказалась по другую сторону двери, испустив сдавленный стон.

Ее сердце принадлежало мужчине, который избегал любви, потому что когда-то пережил слишком много боли из-за смерти брата. Она могла понять Алекса, но неужели человек способен выбирать, кого любить, а кого нет?