Я приподняла бровь.

— Следи за тем, чтобы не употреблять это слово, когда ты рядом с мамой.

Валерио ухмыльнулся.

— Я знаю.

Затем улыбка угасла, когда он опустил глаза.

Мой взгляд проследил за его взглядом в зеркале до слова, которое всегда заставляло меня кривиться.

— Мне нравится татуировка.

— Она еще не доделана.

Валерио потер костяшки пальцев, все еще глядя на мою спину. Костяшки его пальцев распухли.

— Что случилось?

Валерио любил скорость и действия, поэтому часто ходил в синяках, но только его костяшки были странными.

— Подрался с Мимо.

Мимо был одним из самых близких друзей Валерио.

— Почему? — спросила я, но меня не покидало чувство, что это как-то связано со мной.

Валерио пожал плечами. Я выжидательно подняла бровь.

— Он сказал кое-что о тебе.

— Что он сказал?

— Хотел узнать, правда ли то, что говорят люди.

— Не позволяй мне вытаскивать из тебя слова, Валерио. Просто скажи.

— Если байкеры вытатуировали это слово на твоей спине, — пробормотал он, кивая на татуировку. — И он спросил, как выглядит твое ухо…

Я сглотнула. Какая-то часть меня надеялась, что это слово не станет известным, но даже если бы папа сказал своим людям закрыть рот, что-то подобное всегда находило выход. Им просто нужно поговорить со своими женами, которые все являлись сплетницами. Я ненавидела то, что заставляло меня чувствовать, будто я сделала что-то не так, будто у меня были причины стыдиться.

— Я избил его. Его нос был в крови, а губа разбита. И я заставил его поклясться, что он никогда больше не будет об этом говорить, — с гордостью произнёс Валерио. Он коснулся моего плеча. — Все, кто говорит о тебе будут получать от меня.

Я благодарно улыбнулась ему. Валерио был покладистым и больше напоминал мне дядю Маттео, чем отца. Хотя мама всегда говорила, что Валерио был похож на ее брата Фабиано, когда тот был мальчиком. Я видела Фабиано всего один или два раза в год, и он уже не был таким общительным и доступным. То, что Валерио ввязывался в драки ради меня, значило очень много.

— Спасибо. Ты самый лучший младший брат на свете.

Валерио наморщил нос.

— Я не такой уж и маленький. Я выше всех своих друзей.

Я потрепала его волосы.

— Конечно.

Я надела кардиган, устав смотреть на татуировку. Валерио был рядом. Я могла сказать, что он хочет еще чего-то.

— Что?

Он потирал затылок с овечьей ухмылкой.

— Могу я посмотреть на твое ухо?

Я замерла, осторожно прикоснувшись к бриллиантовой каффе, прикрывающей мочку отсутствующего уха. На лице Валерио появилось выражение детского любопытства, которое придало мне сил убрать каффу. Когда Валерио увидел мое ухо, его рот сложился в букву «о». Порез начал заживать, и когда я начну лазерное лечение, надеюсь, станет еще лучше, но сейчас это все еще не было приятным зрелищем.

— Так круто! — сказал Валерио, придвинувшись поближе, чтобы он мог хорошенько рассмотреть.

Я сопротивлялась желанию прикрыться.

— Почему это круто? — спросила я, надеясь, что он не заметил легкой дрожи в моем голосе.

— Мы с друзьями все сравниваем наши шрамы. Это боевые раны.

— Думаешь, это боевая рана?

— Определенно. Это как медаль за храбрость. Она показывает, что ты выиграла битву.

Я поджала губы.

— Я не чувствую себя победителем, — призналась я.

Мне хотелось дать пощечину себе. Я не должна вываливать свое эмоциональное дерьмо на младшего брата. Он должен беспокоиться о гонках и школьных заданиях, а не о моих беспорядочных проблемах.

— Конечно, ты победила, — возмутился Валерио. — Они мертвы. И мы, Витиелло, показали им, кто здесь хозяин.

Я кивнула, но все еще чувствовала себя эмоционально. Я не знала, почему крошечный кусочек уха и оскорбление так сильно на меня влияли. Мужчины в моей семье пережили и не такое. Даже мама пережила пулевое ранение. Мне нужно быть сильной.

— Разве тебе не нужно делать домашнее задание? — спросила я.

Валерио был достаточно умен, чтобы понять это и уйти. Как только я осталась одна, тяжелое чувство поселилось в моей груди.

Я ощущала себя одинокой в том смысле, который не могла объяснить. Одиночество, которое мог рассеять только один человек.

Я взяла телефон, но заколебалась. Не хотела показаться нуждающейся или слабой. Я установила определенные границы наших отношений и пока не горела желанием их разрушать, но мне нужен был кто-то, кто знал бы, что произошло на самом деле.

Я: «Хотела бы я, чтобы ты был здесь».

Напечатала я и отправила сообщение. Сразу после этого я пожалела, что не могу вернуть все назад.

Я уставилась на свое лицо в зеркало. Сегодня я накрасилась, впервые после смерти Эрла. Макияж всегда помогал мне чувствовать себя более похожей на себя.

Звук мотора мотоцикла заставил меня вздрогнуть. Я поспешила к окну в комнате для гостей напротив моей как раз в тот момент, когда Мэддокс выехал на улицу на Харлее. Мои глаза расширились. Как он мог так быстро оказаться здесь?

Я поспешила выйти из комнаты и спуститься вниз, где столкнулась с папой, который собирался открыть входную дверь. Его глаза устремились на меня, выражение лица было жестким.

— Что он здесь делает? Ты попросила его приехать?

Я кивнула, мое горло было слишком сжато для слов. Отец осмотрел мое лицо, и то, что он увидел, заставило его сделать паузу.

— Марси?

— Может он войти?

Я вышла.

Папа колебался. В его глазах виднелась борьба. Конечно, Джианна выбрала этот момент, чтобы приехать на своем Мини Купере, быстрее, чем разрешалась, и остановиться с визгом шин.

— Отлично, — пробормотал папа.

Я могла только согласиться. Джианна не всегда была самым сдержанным человеком, особенно когда считала, что кто-то должен что-то знать, и она определенно считала, что Мэддокс обязан знать о моем беспокойстве по поводу беременности.

Мэддокс

Я уже около часа катался на байке в кварталах возле дома Марселлы, не зная, зачем, разве что для того, чтобы почувствовать себя поближе к ней, когда получил ее сообщение. Я даже не стал задерживаться, чтобы ответить, вместо этого направился прямо к ней. Мне наплевать, хотел ли Витиелло, чтобы я был там или нет. Марселла нуждалась во мне. Это все, что имело значение. Если бы мне пришлось вновь вонзить лезвие в его бедро, чтобы увидеть ее, я бы не колебался.

Я слез с байка и перевел взгляд со старика Марселлы на женщину с рыжими волосами, выходящую из смехотворно маленькой машины. Она пыталась оттолкнуть своих телохранителей, которые пытались заслонить ее от меня. Один из них держал пистолет наготове и, казалось, был