Первые две миңуты после внутривенной инъекции мне хотелось спать, но болезненно колотящееся, выпрыгивающее из груди сердце, не собиралось давать мне заснуть. Казалось, оно выскочит из горла. Но это было только начало, повлёкшее за собой целый каскад чудовищных галлюцинаций. Я рассказала всё, что хотели узнать мои мучительницы об истинных способностях лорда Маб-Кенхельма.

Я никогда не видела его, не была знакома с ним лично. Скорее всего, на него было покушение в Ирландии, а возможно, даже не одно. И вот… Что, неужели он решил так мне отомстить?! Или это какой-то манёвр Зэйлфрида, но зачем? Владыка Светлых эльфов не станет разворачивать сложно сплетённую интригу в духе дроу. Он просто отправит меня на виселицу.

До меня дошло в полной мере, какие последствия влечёт за собой документ, подписанный Эриком Эльдендаалем, Владыкой Тёмных эльфов. Собственность?! Я — собственность милорда Кенхельма?!

Тёмный эльф весело прищурился.

— Хоть что-то вывело вас из ступора, миледи Мирна, даже щёки порозовели!

— Это неуместное веселье, милорд! Исходя из распоряжения Владыки Тёмных, у меня теперь есть хозяин?!

Морни Эльдендааль слегка наклонился над столом, придвигая ко мне письменный прибор.

— Да. Вам нужно всего лишь поставить подпись об ознакомлении. Цифровая подпись нужна на электронной копии. Простая формальность на территории юрисдикции дроу.

— Но…

— Позвольте напомнить, что вы собирались замуж за лорда дроу, миледи. В нашей культуре понятия «муж» и «хозяин» со времён Переворота стали синонимами. Считайте, что вы всего лишь сменили одного хозяина на другого.

— Несравнимые понятия! — Я была шокирована и морально уничтожена, и не могла этого скрыть. — Я же собиралась замуж… Я любила лорда Глоудейла!

Еле уловимое движение бровей милорда Морни, холодная улыбка.

— От вас и не требуется любви. Достаточно вежливости и послушания — я думаю, для милорда Одхана хватит.

Сейчас стало ясно, что собеседник меня щадит, не озвучивая моё собственное, недостойное сомнение — а был ли влюблён сам Меллан?

Жить, ежесекундно мучаясь этим вопросом, оскорбляя память Меллана?! Ну, нет!

Я с негодованием оттолкнула письменный прибор.

— Нет. Я не подпишу ничего. Лучше смерть.

Эльдендааль никак не выразил своего недовольства или возмущения. Только сейчас, приглядевшись к сероватому оттенку кожи на его лице, я поняла, насколько физически измотан глава Департамента безопасности. Наверняка его контора работает днём и ночью, разгребая последствия заговора и моих, в том числе, действий.

— Миледи Мирна, — тоном терпеливого учителя задал вопрос дроу, — вам ведь не приходилось присутствовать при процедуре смертной казни?

— Н-нет. — Выдавила я. — Естественно, нет.

— А мне, естественно, приходилось, причём бессчётное количество раз. Я даже не сомневаюсь, что по итогам нынешнего расследования придётся посетить данное мероприятие не единожды. Нелицеприятное зрелище, к которому нельзя привыкнуть. — Пристально глядя мне в глаза, милорд добавил следующее. — Если для людей разрешена летальная инъекция, как более милосердный способ, то для эльфов смертная казнь — только через повешение, и никак иначе. Тем более, за участие в краже Сакрального Камня.

Дроу привстал, чтобы дотянуться до сенсорного пульта небольшого проектора, который занимал левый угол письменного стола.

— Прежде чем принять окончательное решение, просто посмотрите сюда. Запись трёхмерная, в натуральную величину.

Не успела я что-то возразить, как загорелся экран проектора, и обещанная голографическая запись развернулась передо мной на расстоянии вытянутой руки.

Я не думала, что увижу такое…

Я не думала, что когда-нибудь услышу столь отвратительный звук — хруст шейных позвонков повешенного. Зрелище было чудовищным. Я не хочу умирать вот так!

— …и не надо, поверьте мне.

Οчевидно, последняя фраза была произнесена мною вслух, да к тому же, в сопровождении хлынувших из глаз слёз. Откуда столько? Я была уверена, что выплакала их все, находясь в том страшном подвале под Темпл-Баром.

Очертания окружающей действительности стирались дымкой солёной влаги. В этой дымке перед моим лицом возникла мужская рука с пачкой салфеток. На краткий миг, последний миг глупой надежды, мне показалось, что это рука Меллана.

Нет. Чуда не случилось. Салфетки протягивал мне милорд Морни Эльдендааль.

— Я думаю, вам не место на виселице, миледи Мирна. И я не один, кто считает так же.

— Так это была ваша идея? — Слабо спросила я, воспользовавшись салфетками и выбрасывая скомканную ткань в мусорную корзину.

— Почему нет? — Та же манера отвечать вопросом на вопрос, что и у Меллана! — Тут вы тоже не первая, и далеко не единственная, кто в ближайшее время окажется в подобной ситуации, лишившись свободы и всех прав. Я подсказал лорду Маб-Кенхельму выход, он согласился. Это взвешенное мужсқое решение, которое станет для вас избавлением от довольно мерзостной кончины. Судебное преследование будет прекращено.

Теперь я смотрела в упор в ярко-синие глаза лорда дроу, а вопрос родился сам собой:

— Потому что вещи не судят, так?

— Так. За вещь отвечает её хозяин. В любом случае, миледи Мирна, распоряжение милорда Эрика уже вступило в силу, даже если вы не поставите свою подпись. Я ведь предупреждал, что это — всего лишь формальность. Думаю, через четверть часа… — Морни Эльдендааль посмотрел на настенный наномеханический хронометр, — сюда прибудет сам Маб-Кенхельм, и вы покинете мой кабинет, а затем и Ирландию, в новом качестве. Не знаю, увидимся ли мы ещё, но разговор на равных — последний. С той минуты, как я передам вас хозяину, любое обращение ко мне, или к другому эльфийскому лорду, Тёмному или Светлому, — только с его разрешения…

Пока я пыталась хоть как-то переварить эту странную новость, милорд Морни встал, отпер сейф в углу кабинета и вынул оттуда овальный бархатный футляр чёрного цвета. Конечно, я узнала его… За два часа до рокового визита в салон белья «Орхидея» мы с Меланом были в ювелирном магазине, где он купил мне в подарок чудесные серьги для свадебного наряда. Они покорили меня своей красотой и простым изяществом: диски, которые были образованы цепочками красного золота, уложенными в плоскую спираль, с вкраплениями мелких бриллиантов. Меллан хотел заказать такое же колье, но этому желанию уже не суждено сбыться.

— Я думаю, — с улыбкой проговорил Морни Эльдендааль, — материалы следствия прекрасно обойдутся без данной коробочки. Это принадлежит вам, миледи Мирна.

Я приняла футляр с величайшей благодарностью. Хоть какая-то вещь, оставшаяся мне в память о Меллане Глоудейле. Разумеется, я хорошо понимала, что сейчас, когда меня оставляют в живых на таких вот унизительных условиях, у меня не будет ни малейшего шанса попасть в Αнглию, чтобы проститься с прахом любимого мужчины в семейной усыпальнице Глоудейлов. Моё имя для его родни — всё равно, что кость в горле… И ведь не только для них, Глоудейлов.