В самолете он побыстрее постарался задремать, так как летатьбоялся. Сопровождающий, которому Николай строго приказал всячески содействоватьВиталию и оберегать его, сразу же заснул младенческим сном. А Виталию снилась какая-тогалиматья, фоном которой служил тихий металлический звон. В какой-то момент емупоказалось, что звон этот он слышит наяву. Виталий открыл глаза и вздрогнул —прямо на него в упор смотрел стоящий в проходе маленький человечек. Сначалапоказалось — ребенок, но приглядевшись, Виталий с содроганием понял, что этокарлик с некрасивым злым лицом и маленькими колокольчиками в руках. Они-то ииздавали звон. Увидев, что на него обратили внимание, карлик ринулся вперед попроходу. И тут же вслед за ним, буквально накрыв карлика своей тенью, мимопрошагала высоченная темнокожая, но не черная девица атлетического сложения.Она шла, покачивая могучими бедрами, и в такт ее движению звенели колокольчики,видимо, прикрепленные к одежде.

«Ну и публика», — подумал Виталий. Закрыл глаза и вновьпопытался заснуть. Проснулся он, когда самолет уже приземлялся. Дальше былотель, тревожный сон и — яркое солнечное утро на чужой земле. «Гутен морген,герр Скогарефф».

Процесс подписания прошел не просто быстро — стремительно. Бумаги,подготовленные юристами, Виталий едва начал читать, как наклонившийся к немусопровождающий (его звали Гена) прошептал:

— Не тяните резину, там все нормально. Сейчас можетпоявиться человек, который реально знает шефа, нам надо быстренько сматываться.

Вздрогнув, Виталий вывел неверной рукой «Скогарев» в томместе, куда ему указал юрист.

— И вот здесь, — протянул юрист еще какой-тодокумент, который Виталий с ходу подписал.

— Все, — заторопился сопровождающий, — делосделали, пора отдыхать.

— А как же протокол, принимающая сторона? —удивился такой поспешности Виталий.

— Да ничего, здесь все свои, привыкли к нашемуритму, — ответил находчивый Гена. И дальше для Фирсова-Скогарева началсякакой-то пестрый безумный карнавал, который длился несколько дней и закончилсялишь в ночь вылета на родину. Рыжий нахальный Гена куролесил по маленькой ибеззащитной перед его диким славянским напором Германии так, что дым стоялкоромыслом, умудряясь при этом не нарушать законов и находить общий язык ссуровыми стражами порядка. Виталий предавался разгулу самозабвенно, втайненадеясь, что организм под влиянием таких стрессов вернет ему воспоминания опрошлом.

Рестораны, бары, казино, дискотеки, подозрительные заведенияс громкой музыкой и танцующими голыми женщинами… В какие-то минуты Виталиюказалось, что остаток своей, теперь уже совершенно непонятной, жизни онпроведет вот так же пьянствуя, танцуя с кем попало, с кем попало засыпая ипросыпаясь, а если вдруг умрет от перенапряжения сил или общего отравления организмаалкоголем, то заботливый и всезнающий Гена не бросит его одинокий труп наулице, а с почестями захоронит на чистеньком немецком кладбище под какой-нибудьпристойной аристократической фамилией с обязательной приставкой «фон».

О том, что ждет его в Москве, он старался не задумываться,сосредоточившись на заграничных похождениях. Настоящее целиком вытеснилопрошлое, тем более что прошлое для Виталия исчислялось лишь несколькимипоследними днями.

Безоблачное настроение было омрачено лишь однажды, когда вочередном пивном ресторане он увидел у стойки атлетически сложенную девицушоколадного цвета, которая перебирала в руках маленькие колокольчики. Виталийдаже не услышал, а скорее почувствовал их неприятный звон. Он сразу вспомнил,что видел ее в самолете, однако не слишком удивился — страна маленькая, неРоссия. «Интересно, а карлик тоже здесь? — лениво потягивая темное пиво,подумал Виталий. — Может, они с этой „шоколадкой“ любовники?» Усмехнулсясвоим дурацким мыслям… и чуть не смахнул кружку со стола.

Потому что в этот самый момент к мулатке шариком подкатилсяневесть откуда возникший мерзкий маленький мужичок — тот самый, Виталий егосразу узнал. Цепко ухватив девицу своей короткопалой лапкой, потянул ее кдвери, и эта тренированная дылда покорно, как домашняя корова, отправилась заним, тихо позванивая своими дурацкими колокольчиками.

— Слушай, Ген, — зашептал Виталий, наклонившись кконопатому уху. — Видишь ту парочку?

— Ага, — мотнул головой Гена. — Баба какая,а? Хочешь — догоню, попробую договориться.

— Да ты дослушай! Видишь, там с ней карлик?

— Ну у тебя и вкусы, мой друг… Не знал, что тебенравятся карлики. Это просто какое-то извращение…

— Ты что, спятил? При чем здесь это? Просто парочкастранная, а я их еще в самолете видел, ты-то дрых, а этот карлик зачем-тосмотрел на меня. И колокольчики у них…

— Слава тебе господи, я уж думал, у тебя на почвепьянства отклонения от нормы начались. А баба хороша! Такая поцелует — до утране отдышишься. Хочешь, догоню?

Догонять они, конечно, никого не стали, а сняли двух милыхдевчушек, отдыхавших за соседним столиком, и поехали, как выразился Гена,заниматься страноведением.

В общем, когда Гена сообщил Виталию, что в их распоряжениивсего лишь один вечер, а ночью они вылетают в Москву, Виталий ужасно огорчился.Возвращение домой сулило лишь неприятности и хлопоты с отнюдь не очевиднымипоследствиями. Справится с ситуацией друг детства Коля или не справится —неизвестно. Виталий же может запросто оказаться в тюрьме. К тому же пришелзапоздалый страх за содеянное — подписал деловые бумаги чужой фамилией. Хорошо,если не всплывет, а если тот же Коля потом предъявит претензии… В общем, лучшебыло ни о чем не думать, а покориться судьбе — вдруг кривая вывезет?

…В здании аэропорта пассажиров в этот час было немного.Миновав все кордоны, Гена с Виталием быстро шли через зал, направляясь кстоянке, когда дорогу перед ними едва ли не бегом пересекла экзотическаяпарочка, чье движение сопровождало мерное звяканье колокольцев.

Виталий испуганно отшатнулся и быстро перекрестился, глядяим вслед. Гена, казалось, ничего не заметил, продолжив уверенное движение кподжидавшей их на стоянке машине.

Вход в магазин «Уютная квартирка» казался уголком игрушечнойстраны — веселое крылечко с резными перилами и бронзовый колокольчик с золотымшнурком над дверью. Темное ребристое стекло не позволяло разглядеть, что тамвнутри. Зато мимо витрины невозможно было пройти, не замедлив шага. Тут быливыставлены такие прелестные вещицы, от которых у женщин кружиласьголова, — гобеленовые подушки, симпатичные мишки Тедди, настольные лампы,свечи в роскошных подсвечниках, шкатулки ручной работы, рамки для фотографий,вазочки и деревянные статуэтки.

— Обожаю такие магазины! — воскликнула Лайма,вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть всю эту красоту.