Когда мне разрешили войти в палату и увидеть дорогого человека, я зарыдала. Так и стояла у изголовья, рыдала, прижимая к глазам платок. Медсестры хотели выставить меня обратно, но попытки провалились. Севшим голосом четко и спокойно заявила:

– Оставьте меня наедине с мужем.

Наверное, в тот момент я отчетливо поняла, какой могла бы быть моя жизнь, если бы я приняла его предложение раньше. У нас были бы дети, и не нужно было бы пытаться привлечь внимание собственного супруга. Ах, если бы…

В который раз я кляла себя за необдуманный поступок, изматывала совесть, рвала на куски сердце. Знаю, что Бог дает нам испытания, которые мы в силах вынести. И посылает ситуации, уроки, чтоб мы задумались и пересмотрели свою жизнь. Каждый несет свой крест. Мне выпал этот.

Я присела на краешек кровати загипсованного спящего человека и тихо заплакала. Я так его любила! И чуть не потеряла…

Я обещала ему счастливую жизнь до самых последних дней. Когда он поправится и вернется домой, мы будем вместе засыпать и просыпаться. Я обещала варить борщи и печь пироги. Стирать носки и гладить рубашки. Никогда не задерживаться на работе и проводить вечера совместно. Обещала родить ему сына и дочку. Обещала приложить все силы, чтоб понравиться его родителям и называть их мама и папа. Обещала покупать ему свежие газеты и никогда не переключать спортивные каналы. Обещала, обещала…

И впоследствии так и не выполнила ни одного обещания.

* * *

Я вернулась на работу спустя две недели после катастрофы. Синяки прятались под одеждой, царапины заживали. Мне говорили: «Родилась в рубашке». Но с некоторых пор я стала предпочитать исключительно женскую одежду. Платье, пальто, каблуки. Никаких кроссовок и джинсов. Может, отключилась нужная часть мозга в результате ушиба?

Славка медленно, но верно шел на поправку. У него были сломаны две ноги, правая ключица, два ребра и нос. Сотрясение незначительное, но голову бинтовали регулярно из-за глубоких царапин. Каждое утро я ехала в больницу, везла любимому завтрак, а потом мчалась на работу. Славкин профсоюз оплатил лечение, но благодарности докторам я раздавала самостоятельно. Моих личных накоплений хватило лишь на месячную оплату коммунальных платежей, на продукты, проезд и взятки. Количество клиентов внезапно удвоилось, так что работы хватало. Некоторым отменила встречи. Освободившееся время проводила в палате Славки. Он уже самостоятельно ел левой рукой, пытаясь доказать, что здоров. И шутил, что с таким распухшим синим носом похож на клоуна Олега Попова. Я старалась готовить ему любимые блюда. Впервые в жизни лепила пельмени, варила кисели, запекала яблоки. Славик ценил мои старания, и это было главным.

Следователь отцепился, дело закрыли, никто заявление не писал. Пухлый конверт решил проблему с эвакуацией автомобиля и прочими расходами доблестной милиции.

Однажды, принимая клиента, я так глубоко ушла в себя, что перестала его слушать. Размышляла, где лучше купить фарш и как все успеть: пожарить котлеты, сварить картошку, потолочь ее, нарезать крабовый салат и все это оттарабанить в больницу до окончания приема посетителей. Вдруг гость громко спросил:

– Каролина, вы меня слышите?

– А? Да, конечно.

– А мне кажется – нет.

Такое со мной случилось впервые. Я заморгала и пыталась зацепиться за обрывок последней фразы. Доказать, что слушала. Но никак не получалось.

Мужчина поднялся, одарил презрительным взглядом и покинул кабинет. Было неудобно, неприятно и даже стыдно. Я знала, что этот клиент больше никогда не придет. Возможно, распустит антирекламу.

«Ну и пусть! – сказала совесть. – У тебя сейчас есть дела важнее».

Уточнив у Катьки расписание, забрала сумку и вдруг увидела, что этот мимолетный клиент забыл на столе свою папку. Папку с документами. Зачем он взял с собой личные бумаги? В них важная информация, которая могла пригодиться для нашей беседы? В любом случае их следовало вернуть.

– Катюш, последний клиент оставил какие-либо данные о себе?

– Михаил. Разводится с женой. Собственно, за этим приходил. Тема указана в карточке посещений, – зачитала секретарша.

– И все?

– И все.

– Ни фамилии, ни адреса?

– Нет. Вы же знаете, новые клиенты крайне осторожные. Ничего лишнего.

– Что делать?

– А что случилось? – поднялась с места Катька.

– Он папку забыл!

– Как забыл?

«И в самом деле, как человек может забыть важные документы?»

– Вы возьмите с собой. Может, он на улице ждет? У него есть номер вашего мобильного.

– Взять с собой?

– Забирайте, – повторила свою мысль Катька.

– Да, так и сделаю.

Я прихватила папку с собой, не представляя еще, что это новый поворот в моей судьбе.

Пока я неслась на метро домой, о ней еще помнила. Когда делала покупки в супермаркете – уже нет. Вспомнила, что этот тип мне так и не позвонил, когда возвращалась из больницы. С недавних пор за рулем не езжу, пользуюсь общественным транспортом. Вышла из вагона метро, ступила на эскалатор и ощутила, что чего-то не хватает. Не отягощает руку чужая папка. Ну где я умудрилась ее оставить? В больнице? Дома? В метро? В магазине? Постепенно накатывал ужас, тело тряслось от нехорошего предчувствия.

В тот же день проверила первые два варианта. С ужасом поняла, что потеряла чужую вещь где-то в общественном месте. Где? Хотя уточнять нет смысла. Факт на лицо – папка утеряна.

Меня била мелкая дрожь. Вдруг там находилось нечто важное? Вдруг это касается жизни или смерти? Возможно, там были финансовые документы? А может, вообще договор на покупку виллы где-то на Мальдивах? Что теперь делать? Как выкручиваться? Я за всю жизнь не заработаю столько, чтоб возместить потерю.

Я ходила по квартире взад-вперед и изводила себя вопросами. Света в конце туннеля не было.

«Хватит паниковать!» – приказала сама себе. С большим усилием остановила поток перепуганных мыслей. Набрала ванну и погрузилась в негу.

В этот момент зазвонил мобильный. Судорожно вспоминая имя последнего клиента, старалась справиться с волнением и ответить спокойно.

– Слушаю.

– Привет, доця, как ты?

Звонила мама. Услышав ее родной голос, чуть не заплакала. Так в неврастеничку превратиться можно. С чего я решила, что этот растеряша будет мне звонить?

– Каролина, алло.

– Да, мамусь, слышу. Привет. Все хорошо, Слава поправляется. Скоро выпишут.

Мы живем в разных городах, нас разделяют километры, но мамины предчувствия действуют как радиоволны. В школе я ничего не могла от нее скрыть. И в 20 лет, и уже в 30. Она на расстоянии чувствует мое настроение, угадывает проблемы и улавливает беспокойства. Она запросто может определить – курила я сигареты или нет. И это по телефону! Отчитает, лекцию зарядит на полчаса. Потом переключится на что-то другое, расскажет содержание какого-то сериала, но обязательно закончит разговор неизменным: «Уже внуков хочется понянчить». И станет допытывать, почему мы со Славкой не женимся. Сначала я пыталась объяснить свои планы на будущее, твердила, что Москва – большой город и здесь все не так, как у нас. Что люди стараются до рождения ребенка успеть сделать как можно больше: заработать, обзавестись жильем, сделать карьеру, обеспечить будущее себе и ребенку. Чтоб, уйдя в декрет, не заглядываться ошалевшими глазами на баночки с детским питанием и не падать в обморок от цен на подгузники. Что делать, если в нашей стране пинетки стоят как ботинки для взрослых?