На тренировке выкладываюсь агрессивнее, чем должен. Не могу прекратить думать о предстоящей ночи. Разные мысли накручиваю, представляя, как поведет себя Птичка, когда мы окажемся наедине. В одной постели. Посмеет ли возразить мне? А если посмеет, смогу ли я остановиться? Или, вопреки всему, усилю давление?

Ответов не нахожу.

Весь день благодаря тому, что ребенок болеет, удается избегать Полину. Она сама, видимо, боится из комнаты высунуться. Из моей комнаты… Блядь, я ведь только об этом и думаю. Жду окончания этого длинного дня, как никогда прежде. За ужином Диана подает привычное и любимое мной мясо. И не то чтобы у меня нет аппетита. Чувствую голод, но кусок в горло не лезет.

На последней тренировке труднее всего сосредоточиться. Работаю, как турбина. Не задействую тактику ведения боя, которую разрабатывал Рас с начала тренировочного лагеря. Без осознанности. Без просчетов. Без проработки. Маслаю, выезжая на опыте. На автомате использую старые связки.

— Куда ты несешься? — в который раз выкрикивает Расул. — Да что с тобой сегодня? Голову, мать твою, включай! — очень редко использует подобные слова. Но под завязку вечера выходит из себя. — Двойка! Молодец! Вот так… Да куда ты… Твою мать! Все. Стоп. Тренировка окончена.

Натянув канаты, тяжело дыша, спускаюсь с помоста. Молча жду, пока Палыч снимает перчатки и бинты.

— Знаешь, меня весь день не покидает ощущение, что я действительно тренирую медведя, — сердито выдает Рас, когда парни уходят. — Что происходит?

Молча смотрю из-подо лба.

— Если будешь так бездумно валить до боя, останешься без спарринг-партнеров, а из Чикаго вернешься без поясов.

— Не надо меня пугать, — мрачно выдыхаю я.

— А я не пугаю, — но обороты сбавляет. — Говорю, как есть. Если готов все проебать…

— Ничего я не проебу.

Поднимаюсь со стула и застываю напротив тренера. Он замирает в ответ.

— Что происходит? — делает новую попытку пару секунд спустя.

Яростно выдыхаю и ненадолго отвожу взгляд.

— Ночью я узнал, что у меня есть сын, — сообщаю жестким тоном. Попутно выдавая часть бушующих в груди эмоций. — Почти четырехлетний сын.

— Мишка? — отчего-то Рас не выглядит удивленным. — И что заставило тебя прозреть? Думал, парень успеет жениться, пока ты сообразишь.

— Ты издеваешься?

Поверить в это не могу. Я-то внутри киплю.

— Отнюдь, — бросает и уходит.

Вдыхаю, чувствуя, как резко и высоко вздымается взмокшая после тренинга грудь.

Когда кажется, что Расул так и выйдет из зала, он вдруг оборачивается и добавляет:

— Ты, давай, зря вены не рви. Если хочешь в будущем что-то получить, это надо заслужить. Реветь и бить себя кулаками в грудь любой медведь может. А ты голову включай, — ухмыляясь, стучит себя по виску. — Завтра жду тебя в человеческом обличии.

После чего разворачивается и, неспешно удаляясь, оставляет меня одного.

Стоя посреди зала, еще какое-то время не решаюсь идти в спальню. Тупо перевожу дыхание. Но взять контроль над эмоциями, как ни стараюсь, не получается. От этого злюсь еще сильнее.

Чтобы приглушить бушующий в груди огонь, принимаю душ в раздевалке, чего не делал, наверное, никогда. Долго стою, чередуя то холодную, то горячую воду. Помогает ли? Какой эффект оказывает? В правильности сделанного выбора не уверен, но, когда начинаю двигаться, преодолеваю коридоры размашистым и стремительным шагом.

Полина при моем появлении вздрагивает и как будто пятится. В противовес ей ребенок… сын… подскакивает и так же, как утром, несется мне навстречу.

— Я тебя ждал, — выдает, когда машинально ловлю его и поднимаю на руки. — Мама сказала, если поем и приму лекарство, можно будет тебя дождаться. Я послушался!

Перевожу взгляд на замершую посреди спальни Птичку. Пытаюсь определить, специально она это сделала, чтобы оттянуть время, когда останемся наедине, или действительно не против нашего общения.

Сколько ни ломаю голову, понять ее не могу.

— Молодец, — нахожу вроде как подходящее слово для ребенка.

Смотрю на него, в который раз отмечая, как за грудиной заливает кислотой. Не могу сказать, что это тот самый пресловутый отцовский инстинкт. Наверное, так резко он не просыпается. Но… Полина его любит. А он часть меня. И, судя по всему, именно мои гены доминируют.

Готов был заботиться об этом ребенке, даже когда думал, что он от чужого мужика. Сейчас же все вроде как должно быть проще.

— Только играть мама так поздно не разрешает, — сокрушается парень. — Ты можешь попросить, чтобы она нам разрешила?

Я замираю. Впервые чувствую себя сапером. Не знаю, какой провод должен перекусить. Отказывать пацану не хочу, но вроде как подрывать авторитет матери тоже не должен. Как бы ни злился.

— Помнишь, что я говорил тебе о режиме? — Парень сдвигает брови, и я неосознанно делаю то же. Это похоже на какую-то борьбу характеров. Он пытается манипулировать, я даю понять, что ни хре… То есть, не будет так. — У тебя режим. Спать нужно ложиться до полуночи.

— Вообще-то до десяти, — подкидывает дров Птичка.

— Ну, или как скажет мама, — решаю двинуть на уступки. — Так что с завтрашнего дня в десять ты должен быть в своей кровати.

— Но тогда я не увижу тебя перед сном, — дует губы пацан.

— Я зайду в девять.

— А когда мы будем играть?

— Утром, после завтрака, — выделяю время, которое раньше отдал ему на тренировки. — Пойдем завтра на пляж.

— Если не будет температуры, — вставляет снова Птичка.

— Если не будет температуры, — повторяю я и несу ребенка, сына, спать.

Полина идет за нами, но в дверном проеме застывает. Спиной чую ее напряженный взгляд, пока укрываю Мишу одеялом и сажусь рядом.

— Я буду ждать завтра, чтобы скорее с тобой поиграть.

И снова эта хрень в груди. Хлещет и раскручивает, сматывая в узел ведущие вены.

Пару минут спустя и вовсе ловлю себя на странной мысли, что он слишком быстро засыпает, а я еще мог бы на него смотреть. Прихожу в себя, когда Птичка гасит свет. Выхожу за ней из спальни сына. И кровь по другим причинам начинает бурлить по венам.

Особенно когда в полумраке комнаты ловлю взволнованный взгляд Полины.

Совсем как тогда, четыре года назад…

Тихомиров

Декабрь, 2015 г.

Полчаса до Нового года. Артур с Кристиной, не дожидаясь боя курантов, умчались трахаться. Мне же было заблаговременно вверено доставить домой Полину. По этому случаю даже машину у отчима выцыганил. Да только не уследил, идиот, и в какой-то момент Птичка просто пропала с горизонта.