— Не суди по внешним проявлениям, — произнес Уилки. — Я согласен с тобой, что жизнь города слишком напоминает карнавал, но сначала надо постичь суть вопроса, чтобы правильно оценить все, что ты здесь видишь. Не забудь, что американцы — еще молодой народ, для которого внове те впечатления, которые тебе, французу, уже приелись! В сущности Соединенные Штаты прекрасно сознают ту опасность, которой подвергаются. А вот чтобы ты понял, в каком критическом положении находятся народ и правительство северных штатов, тебе стоит кое-что узнать о здешнем военном положении. В обычное время постоянная армия Соединенных Штатов не превышает численностью пятнадцать тысяч человек. Армия рассредоточена по дальним границам штатов, держит оборону в крепостях, всячески оберегает мирных граждан от нашествия индейцев, которые все еще пытаются отвоевать у колонистов свои законные земли. Индейцы напирают в настоящее время так сильно, что армия едва справляется со своими задачами. Вследствие этого действующая армия не может помочь правительству в новой борьбе. Но будь уверен, американский народ добьется своего. Не обращай внимания на их несколько ребячий энтузиазм, а вникни в его суть. Ты посмотри: набор добровольцев совершается практически без всякого участия правительства. Все держится на личной инициативе.

— Но набор только начался. Как до сих пор северные штаты могли устоять против армии Борегара? — удивился Шарль.

— С помощью верных полицейских, которых правительство призвало тотчас, как только начались распри. Каждый штат мобилизовал тогда энное количество полков, поступивших временно под начало президента. Сегодня эти люди получают, замечу мимоходом, отличное содержание от федерального правительства и земли.

— Офицеры полиции назначены, конечно, выборами?

— Конечно. Прежде чем отправиться на помощь Вашингтону, все эти полицейские письменно обязались прослужить месяц, два или три, но не больше.

— Так это они возвращаются сейчас в новеньких мундирах?

— Да, срок их службы кончился.

— И они покидают армию чуть ли не накануне решительной битвы с Югом?

— Что делать, приятель! Американцы смотрят и на войну как на своего рода сделку.

Шарль неодобрительно покачал головой, а баронет улыбнулся, видя, что не может переубедить своего друга. Все увиденное сильно остудило пыл молодого француза, и он заявил Уилки, что прямо напишет Вашингтону, прося его дать ему назначение. Что он и сделал в этот же день. И сел ждать ответа. Увы! Шли недели и месяцы, а ответа все не было. Добряк Уилки всячески старался успокоить молодого человека.

— Твое письмо, наверно, затерялось в дороге. Лучше было бы лично поговорить с Вашингтоном.

— И я так думаю.

— Еще есть время. Хочешь, поедем?

— Нет, теперь уж я подожду.

Уилки знал, что настаивать не имеет смысла, и после этого разговора решил выкурить сигару и прогуляться по Бродвею, еще раз посмотреть, как быстро там организуются войска. В это время на помощь друзьям явился его величество случай.

Уилки и Шарль остановились в отеле на Бродвее. Здесь с ними завел знакомство джентльмен, который представился как полковник Сентли. Полковник страшно много ел и, главное, пил. Все послеобеденные часы он просиживал с Уилки за рюмкой и сигарой, уверяя, что безумно рад такому отличному собеседнику, и громко смеясь каждому анекдоту, который рассказывал ему баронет. Однако некоторое время назад его веселость заметно уменьшилась: по временам полковник вдруг умолкал, опускал руки на свое почтенное брюшко и так вздыхал, что мог бы крутить ветряную мельницу. Наконец Уилки пришло в голову спросил полковника, что с ним стряслось.

— Ах, сэр Уилки, — ответил полковник, с восторгом взглянув на его высокий рост и могучие плечи, — какой из вас вышел бы славный офицер!

— Вы думаете, полковник?

— Уверен. Не хотелось бы вам служить капитаном у меня в полку?

— К несчастью, полковник, — ответил Уилки, — я дал обет не поддаваться этому искушению.

Полковник вздохнул.

— А вот мой приятель, — поспешил прибавить Уилки, указывая на Шарля, — месье Шарль Леконт, рекомендую вам, — как раз то, что вам надо.

Полковник поклонился, довольно равнодушно посмотрев на инженера.

— Вы, вероятно, получили чин офицера в «Вест-Пуане»?[6]

— Нет, полковник, — ответил Уилки, — месье Леконт — француз. Он вышел первым из Политехнического училища в Париже. Это что-нибудь да значит, я думаю?

— Черт возьми, конечно! — воскликнул полковник, сразу встав и раскланявшись. — Очень рад знакомству, — прибавил он, протягивая руку Шарлю. — Что же вы раньше не заявляли о себе?

— Я писал несколько месяцев тому назад в военный департамент, прося назначения, — ответил Шарль, — но до сих пор жду ответа.

— И долго еще будете ждать, мой милый, — сказал полковник, слегка пожав плечами, и, помолчав с минуту, прибавил: — У министра дел по горло, мы, граждане, должны помогать ему. Я вот сам сформировал свой полк с помощью нескольких молодцев: они хлопотали для меня, пока я хлопотал для правительства. В настоящее время полк организован, офицеры назначены, частью с помощью выборов, частью по моему личному влиянию…

— Виноват, — перебил Шарль, — но я полагал, что здесь, как и в Европе, выбор офицеров принадлежит исключительно исполнительной власти.

— Конечно, — сказал полковник. — В нормальное время здесь тот же порядок. С начала настоящей войны этот порядок тоже не изменился. Только теперь офицеры выбираются из граждан на единственном условии — сдать предварительный экзамен. Но это распоряжение конгресса так и остается мертвой буквой. Суть дела и наши политические нравы заставили нас прибегнуть к образованию кадров уже после того, как они пополнят ряды армии. Мой полк, например, готов: я набрал офицеров, унтер-офицеров и солдат и представил список на рассмотрение конгресса. Приняли всех гуртом, дав назначение одним и утвердив других. На днях я должен был ехать в полк, на запад, где мы планировали присоединиться к армии генерала Фремона, вам, вероятно, уже известно это имя. Но перед самым отъездом вдруг получил грустное известие, что один из моих капитанов убит в стычке на берегах Миссисипи, где все еще действуют только аванпосты. Пришлось остаться на неопределенный срок, чтобы найти другого капитана, и вот это место я имею честь предложить вам, если угодно.

— С удовольствием, полковник, — ответил Шарль, пожав протянутую руку. — Когда прикажете ехать?

Полковник подумал с минуту.

— Позвольте мне, — сказал он с некоторым замешательством, — сначала исполнить одну формальность, которая если и не необходима, то все-таки имеет свое значение. Вы, вероятно, не откажетесь пройти со мной на Бродвей.

— Конечно, полковник.