В ту же секунду дверь в офицерскую столовую распахнулась, и оттуда выскочили двое офицеров.

— Кто вы такой? — спросил один из них Уилки, которого было тяжело рассмотреть, так как он стоял прямо против света, падавшего из столовой.

— Сэр Уилки Робертсон, баронет. Я турист, — ответил с невозмутимым спокойствием Уилки.

— Что за шутки! Немедленно отворите дверь, которую вы заперли.

— Никак нельзя.

— Ах так…

И офицер ударил баронета саблей. Зонтик успел парировать удар, но его хозяину все-таки немного оцарапало руку.

— Вы слишком горячитесь, — сказал баронет, — а между тем вы видите, я ведь не воин, — прибавил он, указывая на свой зонтик.

Офицер ответил еще одним ударом, который рассек бы Уилки голову, если бы не его зонт. Но на этот раз, вместо того чтобы оставаться верным своему мирному назначению, зонтик с такой силой опустился на голову противника Уилки, что тот рухнул и покатился вниз по ступенькам.

Остальные офицеры, находясь за спиной товарища, не могли видеть, что происходит. Лишь когда он упал, они увидели джентльмена… с дождевым зонтиком, а не со шпагой в руках. Все скопом бросились на Уилки: баронет, видя, что слова тут бесполезны, вошел в столовую и, прислонившись спиной к двери, стал изо всех сил махать зонтом. Первой жертвой стала лампа, которую он разбил, и они остались в совершенной темноте, очень выгодной Уилки. Офицеры, взбешенные неудачей товарища и этой битвой йоркширского зонтика с молодецкими саблями, дрались наобум. Между тем зонтик продолжал вертеться как мельница, ломая сабли и подчас разбивая головы. Временами глухой стук падавшего тела говорил баронету, что одним врагом у него стало меньше. Однако и он начал уставать. В это самое время внизу раздался голос Шарля:

— Смелее, друг Уилки, мы здесь!

Минуту спустя в столовой зажгли свет, и появился Шарль.

— Сдавайтесь, господа! Я принимаю командование на себя.

Однако сдаваться было некому: все офицеры лежали на полу, кто с перебитой рукой, кто с разбитой головой. Один Уилки был на ногах. Вот так благодаря дождевому зонтику сэра Уилки Робертсона капитану Шарлю Леконту удалось овладеть Тауэр-Роком.

Маленькая паровая яхта «Флай» перешла на стоянку к Тауэр-Року. Пятьдесят человек солдат, взятых Шарлем из Сен-Луи, высадились, и когда маленький отряд вооружился, чтобы идти на верхний этаж, железную дверь отворили. Солдаты гарнизона отпраздновали Рождество усерднее, чем их офицеры: они еще спали пьяным сном. Их разбудили и сказали им, что теперь они военнопленные. Впрочем, плен их длился недолго.

Шарль и Уилки справедливо рассудили, что эти люди будут им только помехой, и приняли решение отпустить их. Бедолаг высадили на правом берегу, и сэр Уилки, тронутый отчаянием несчастных солдат, из которых одни горевали и охали, другие бесились и ругались, велел раздать им по десять долларов на брата, чтобы они могли по крайней мере вернуться на родину. Это их мгновенно успокоило, и они разошлись в разные стороны, довольные своим поражением сильнее, чем были бы довольны победой.

Оставалось позаботиться о раненых, которых перенесли на палубу катера «Флай». Шарль хотел отправить их в Сен-Луи под надзором простого сержанта и с этим сержантом послать рапорт майору. Но Уилки восстал против этого, настаивая, чтобы ему самому позволили ехать с рапортом, и не к майору, а к главнокомандующему.

— С удовольствием, — ответил Шарль. — Это мне даже очень приятно. Значит, теперь ты собираешься принимать участие в военных действиях.

— Не в военных действиях, милый друг, а в переговорах, к которым они могут повести.

Генерал Фремон — которого враги называли проконсулом Запада — жил в великолепном большом доме, выстроенном наподобие итальянского дворца и расположенном в конце города. Здесь была его штаб-квартира. Он окружил себя роскошью и всеми атрибутами власти, что сильно не нравилось пуританам американцам и было одной из причин той истовой нелюбви, которую навлек на себя знаменитый генерал во время своего командования на Западе.

Когда ему доложили о прибытии сэра Уилки Робертсона, баронета, главнокомандующий стоял у камина в своем просторном кабинете. Он всегда отличался чрезвычайной вежливостью и сейчас же велел пригласить визитера. Сэр Уилки увидел перед собой худощавого, но крепкого старика лет пятидесяти, с осунувшимся лицом, седоватыми, зачесанными кверху волосами и удивительно проницательным взглядом черных глаз. Это было одно из тех лиц, которое, раз увидев, никогда не забывают.

— Чем могу помочь? — поинтересовался генерал, продолжая стоять, прислонившись спиной к камину.

— Простите, генерал, — ответил Уилки со своим обычным добродушием, — но как истинный турист, я не мог уехать из Соединенных Штатов, не пожав руки славного генерала Фремона.

Главнокомандующий слегка нахмурил брови, но все-таки протянул баронету руку, которую тот крепко сжал.

— Если это единственная цель вашего посещения, милостивый государь, — сказал он, — так потрудитесь теперь уйти. Ваше желание исполнено, а я не принадлежу себе — я занят службой.

— Извините, — гордо сказал Уилки, — меня привело к вам еще одно дело. Я пришел сообщить о взятии Тауэр-Рока одним из ваших офицеров.

Генерал быстро отодвинулся от камина.

— Как?! Тауэр-Рока на Миссисипи?!

— Он принадлежит теперь Северу.

— Ах, баронет, какую счастливую весть вы мне принесли! — вскрикнул генерал, и лицо его просияло.

— Да, генерал, но я всего лишь посланник, а вся слава принадлежит другому.

— Кто же он таков?..

— Капитан Шарль Леконт.

— Я не забуду это имя. Взятие Тауэр-Рока имеет для нас огромное значение. Я убежден, что решающие удары в этой войне нанесут не на берегах Потомака, как все думают, а именно на Юге. Поэтому моя цель — проникнуть, спускаясь по Миссисипи, в самый центр южных штатов, в Луизиану. Я планирую перенести свою главную квартиру на двести миль ниже Сен-Луи, к месту слияния Миссисипи с Орио. Вот почему так важно для меня взятие Тауэр-Рока. Оно облегчает нам навигацию в верхнем течении Миссисипи. Но каким образом капитану Леконту удалось это смелое предприятие?

Уилки рассказал о событиях прошлой ночи так, чтобы выставить друга в наиболее выгодном для него свете. Сам же баронет, по его словам, играл исключительно роль наблюдателя.

— Что же я могу сделать для капитана Леконта? — спросил генерал Фремон, когда Уилки закончил.

— Вы можете произвести его в полковники, — без запинки ответил баронет.

— Хорошо! — сказал генерал, протягивая руку Уилки. — Ступайте, сообщите ему эту новость и попросите от моего имени оставаться командиром Тауэр-Рока и ждать моих приказаний.