– Я все прекрасно понял, когда учитель показывал нам решение на доске, но сам повторить не могу.

– Дай-ка я погляжу. Господи, ну надо же, какие задачи в средней школе дают! Прямо не знаю, сумею ли я справиться…

Фумио уселась рядом с Эйскэ, взяла листок бумаги и карандаш, нарисовала треугольник и задумалась над задачкой.

Вскоре рядом с фигурой уже красовались пять строчек решения.

– Ответ правильный?

– Ну да. Именно так учитель и решал.

Косаку, который до сих пор нетерпеливо переминался с ноги на ногу, перестал хмуриться и отпустил сына. Сам он разбирался в истории и литературе не хуже учителей средней школы, но в математике и естественных науках едва дотягивал до уровня Фумио.

Эйскэ убежал, прихватив с собой учебник, а Фумио с дядей уселись друг напротив друга у раздвинутых сёдзи и смотрели на сад, в котором уже сгущались вечерние тени. Умэ молча подала им чаю со сладостями.

– Ты не останешься на ужин, Фумио? – спросила она.

– Мы бы чаще приглашали тебя сесть с нами за стол, будь наша еда лучше той, что подают у вас, – добавил Косаку.

– С удовольствием останусь. Мне очень нравится, как вы готовите, тетя Умэ.

– Ох, лиса!

Косаку шумно отхлебнул крепкого зеленого чаю.

– Ты скоро в Токио уезжаешь, да?

– Точно. Как бы не лопнуть от радости. Не могу усидеть на месте, когда из школы возвращаюсь. Дом у нас такой старомодный! У меня сердце из груди выскакивает, стоит подумать, что я скоро уеду.

– Но учиться в Токио не так просто, как кажется, Фумио. Если будешь относиться к занятиям спустя рукава, угодишь в весьма затруднительное положение. Бери пример со своей матери, она всегда была женщиной умной и волевой.

– Но дядя, о какой силе воли вы говорите? Мама всю жизнь у отца на побегушках. Сейчас сидит в гостиной и чернит бабушке зубы. Смотреть противно, как она смиренно потакает бесконечным капризам старухи. А что до моего образования, так это один сплошной чай, да цветы, да музыка. Похоже, она не понимает, что мы живем в новой эпохе.

– Смешная ты девочка! Мне тоже твоя мать не нравится, но по другим причинам. Не вижу ничего плохого в том, что она чернит зубы своей свекрови и преданно служит мужу. Но видеть, как она сознательно придерживается старомодных обычаев, действительно невыносимо.

Фумио выкатила от изумления глаза. Косаку прихлебывал суп с кусочками морского леща с таким видом, будто одновременно смаковал бранные слова, брошенные в сторону своей невестки. Дядя выглядел намного старше своих сорока шести лет, и все из-за циничного отношения к жизни. Он рано поседел. Необычайно длинные волоски бровей затеняли проницательные глаза, лоб испещрили глубокие морщины. Посторонний человек наверняка сказал бы, что он лет на десять старше своего брата.

– Дядя…

– Да?

– Я давно хотела кое-что у вас спросить.

– Что такое? Говори, дитя мое.

– Почему вы с мамой не ладите? Странно это как-то.

Умэ с дочерью начали убирать со стола и теперь мельтешили между кухней и гостиной.

– Пойдем в мою комнату. Умэ, принеси нам горячего чаю.

Фумио прошла следом за дядей в кабинет. Между этими двумя существовала настолько тесная душевная связь, что даже дети Косаку не имели права вмешиваться в их разговоры. Почувствовав свободу, Эйскэ и Мисоно поспешили к себе и, расстилая постель, затеяли возню, словно малые дети.

Умэ так и не привыкла к высокому статусу матери семейства. Она без возражений отправилась наводить порядок, а Косаку все бубнил и бубнил – угодить ему было очень сложно. По мере того как семья увеличивалась, рос и дом, но служанки по-прежнему не было. Такое положение вещей устраивало только Косаку. Он, как хозяин, заставлял жену и детей выполнять всю работу.

– Хочешь адзукиана?

Косаку открыл небольшой сундучок у жаровни, вытащил мармелад и поделил его палочками-хаси на пять равных частей. Мисоно принесла чай.

– Посиди с нами, Мисоно, – сказала Фумио.

– Спасибо, но меня Эйскэ зовет… – Девочка замешкалась на мгновение, вопросительно заглянув в глаза отцу, и выскочила из комнаты.

Косаку обращался со своей дочерью точно с прислугой. Скривившись, он откусил от толстого куска адзукиана и принялся молча жевать.

– Фумио…

– Да?

Косаку залпом выпил чай, вытер губы и взглянул на племянницу:

– Ты знаешь, что такое «жизненная энергия»?

– Если вы о главном значении этого выражения, то да, знаю.

– Те, кто наделен ею, сильны, а у кого ее нет – слабы. Твоя мать – яркий пример сильной женщины. Ее можно сравнить с Кинокавой, которая лениво несет к морю свои зеленые воды и кажется такой мирной и спокойной, но при этом захватывает по пути все слабые речушки, что текут в том же направлении. И жизненная энергия в ней сокрыта неисчерпаемая. Она также может добровольно излить свои воды в сильную, многообещающую реку. Давным-давно Кинокава шла мимо Киномото и ее устье находилось чуть севернее современного. К югу располагалась река помощнее, Кинокава слилась с нею и изменила свое русло.

В словах Косаку читался скрытый смысл. Фумио не сводила с дяди глаз и даже не кивала в ответ, боясь неправильно понять его. Девушка молча внимала торжественному монологу.

– Твоя мать хотела, чтобы я влился в главный поток. Пыталась действовать через Умэ, подчинить сначала ее своей воле. Полагаю, она считала нас слабыми реками, начисто лишенными жизненной энергии, но есть ведь узенькие речушки, которые текут параллельно Кинокаве, такие как, например, Нарутаки, и поглотить их трудно, если не сказать – невозможно. Мы похожи на них. Годится такой ответ на твой вопрос о том, почему мы с Ханой не ладим?

– Тогда я тоже как речка Нарутаки! Мать восемнадцать лет меня растила, но я не оправдала ее ожиданий.

– Поэтому мы с тобой прекрасно понимаем друг друга.

– По крайней мере, мы думаем одинаково.

– Как ты считаешь, кого я имел в виду, когда говорил о сильной, многообещающей реке?

– Наверное, моего отца. Мать говорит, что в один прекрасный день он обязательно станет государственным министром. Вот почему мы должны хорошенько заботиться о нем.

– Государственным министром? Ну и ну! Похоже, председатель собрания префектуры и впрямь великий человек! – фыркнул Косаку.

Фумио почувствовала себя неловко. Она всегда была настроена против матери, но надсмехаться над отцом не могла и не хотела, несмотря на то что недавно до нее дошли весьма неприятные слухи.

– Дядя, я слышала кое-что странное про отца…

– Что именно?

– Что у него в городе есть любовница.