25//14

После псалма вы скажете: «Бог дал, бог и взял», потом: «Все под богом ходим», а потом еще что-нибудь лишенное смысла, вроде: «Ему теперь все-таки лучше, чем нам». — Остап цитирует наиболее избитые поминальные афоризмы. В одном из рассказов А. Аверченко — писателя весьма чуткого к штампам и, подобно соавторам, склонного воспроизводить их в концентрированном виде — мы встречаемся с тем же их набором, в той же последовательности:

«— Боже, — качает головой толстяк, — жить бы ему еще да жить. — Эта классическая фраза рождает еще три классические фразы:

— Бог дал — бог и взял! — профессиональным тоном заявляет лохматый священник.

— Все под богом ходим, — говорит лиловая женщина.

— Как это говорится: все там будем, — шумно вздыхая, соглашаются три гостя сразу.

— Именно — «как это говорится», — соглашаюсь я. А я, в сущности, завидую Ивану Семенычу!

— Да, — вздыхает толстяк. — Он уже там!

— Ну, там ли он — это еще вопрос. Но он не слышит всего того, что приходится слышать нам» [День человеческий].

25//15

«Владѣение помѣщика отставного майора Георги́я Афанасьевича Волкъ-Лисицкаго». — Именование помещика пронизано реминисценциями из польской и русской ономастики прошлого. В литературе встречаются фамилии Волк-Столбунский, Волк-Демьянский [В. Л. Кигн-Дедлов, Лес // Писатели чеховской поры, т. 2; Аверченко, Дьявольские козни]. В «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова [гл. 5] изображен помещик Гаврило Афанасьевич Оболт-Оболдуев. Он имел предка, о котором говорится: Волками и лисицами / Он тешил государыню, да который и сам является азартным охотником на лисиц. Имя и отчество некрасовского помещика, в свою очередь, восходят к пушкинскому «Арапу Петра Великого» (боярин Гаврила Афанасьевич Ржевский). Возможно, в этом месте ЗТ — стрела в сторону недруженственной Польши, ее консерватизма и реакционности. В двойной фамилии отставного майора слышится также созвучие с именем художника-авангардиста Эль Лисицкого, весьма активного в эти годы.

25//16

Надгробная речь Бендера о Паниковском. — Ряд элементов этой второй надгробной речи Бендера о Паниковском (первая была произнесена в ЗТ 1) напоминает стилистику И. В. Сталина. Как ранее отмечалось, соавторы склонны сгущать в пределах одной главы, одного эпизода серию образов и реминисценций одного и того же тематического ареала — см., например, лермонтовско-николаевские мотивы в ДС 36//3, 11 и 13; французские в ЗТ 7//2 и 13; гомеровские в ДС 34; пушкинско-онегинские в ЗТ 35//4, б, 7, 11,16 и 17. В этом свете появление в данной главе ЗТ сталинских интонаций, наряду с обилием в ней же фольклорного, «деревенского» элемента едва ли можно считать случайным, поскольку вся она проходит под знаком коллективизации деревни [см. выше, примечания 5–8], неотделимой от персоны Сталина.

Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным человеком?.. Нет, он не был нравственным человеком… Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет общества. Но общество не хотело, чтобы он жил за его счет. — Переносы из предложения в предложение одних и тех же сочетаний слов весьма характерны для Сталина:

«Еще требуется, чтобы эта власть пользовалась поддержкой миллионных масс рабочих и крестьян. Пользуется ли она такой поддержкой? Да, пользуется. Во всем мире не найдете вы другой такой власти, которая бы пользовалась такой поддержкой рабочих и крестьян, какой пользуется Советская власть… Все эти факты, в которых наглядно видна поддержка Советской власти со стороны миллионных масс, общеизвестны» [О задачах хозяйственников (февраль 1931), Соч., т. 13: 32; курсив мой. — Ю. Щ.].

Риторика вопросов и отрицательных ответов с повтором одних и тех же слов (Но был ли покойный… и т. д.) особенно типична для Сталина:

«Верно ли это? К сожалению, неверно»; «Случайны ли эти лозунги? Нет, к сожалению, не случайны»; «Можно ли утверждать, что у нас были уже все эти условия года два или три назад? Нет, нельзя утверждать этого»; «Можно ли уничтожить классы? Нет, нельзя»; «Есть ли в этих требованиях что-либо унизительное для людей, желающих остаться большевиками? Ясно, что тут нет и не может быть ничего унизительного» и мн. др. в этом роде [О правом уклоне в ВКПб (апрель 1929); Политический отчет XVI съезду ВКП(б) (июнь 1930) — Соч., т. 12: 3,13, 32, 65, 79; т. 13: 8] 6.

Примечания к комментариям

1 [к 25//1]. См.: Ю. Щеглов, Семиотический анализ…, где детально разбирается и данная острота Бендера.

2 [к 25//3]. Стоит отметить, что с Добрыней Никитичем сравнивается хулиган в одноименном стихотворении Маяковского [1926; Поли. собр. соч., т. 7]: сравнением этим защитники хулигана пытаются перекрасить его в «русского богатыря», не умеющего сдержать свою силу. Там упомянута, между прочим, и «матроска в полоску», подобная той, в которую рядит Балаганова Бендер. Заметим, что из спутников Бендера слова «хулиган», «бандит» применяются именно к Балаганову — так квалифицирует его Корейко в воображаемой Шурой стычке [ЗТ12] и владелица украденной сумочки [ЗТ 32]. Таким образом, при всем «вежестве» Добрыни, существовала определенная цепочка ассоциаций, связывавшая — с необходимым ироническим преображением — разухабистую силу русского удальца Добрыни с матросско-хулиганским (хотя тоже, как мы видели, не чуждым определенного «вежества») типом удальства, воплощенном в Балаганове. Как и многие другие ходячие ассоциации в современном им дискурсе, связь эта уловлена соавторами и зафиксирована в серии метафор, атрибутов и образных именований, сопровождающих Балаганова в романе.

3 [к 25//6]. Бляха с номером — принадлежность дворников, носильщиков, извозчиков (об «извозчичьем» элементе в юморе 20-х гг. см. ЗТ 13//23).

4 [к 25//9]. О конструкции «Внезапный поворот» см.: Shcheglov and Zholkovsky, Poetics of Expressiveness, 130–142.

5 [к 25//13]. Вероятно, надо считать случайным совпадением то, что и смерть Паниковского также наступает после спектакля (правда, несостоявшегося), даваемого силами путешественников.

6 [к 25//16]. Ср. пародию на Сталина, сложившуюся в кругах интеллигенции; комментатор слышал ее в юности от знакомого профессора, с отличной передачей сталинских интонаций, пауз и акцента: «О мэждународных авантюристах. Мэждународные авантюристы / потому и называются авантюристами, / что аны пускаются во всэвозможные авантюры. // Спрашивается: / ПАЧЭМУ мэждународные авантюристы / пускаются во всевозможные авантюры? // Аны пускаются во всэвозможные авантюры ПАТАМУ, / что, будучи ПА САМОЙ СВОЕЙ ПРИРОДЕ авантюристами, / аны НЭ МОГУТ / нэ пускаться в авантюры».

26. Пассажир литерного поезда

26//1

Один из провожающих, человек с розовым плюшевым носом и бархатными височками, произнес пророчество, страшно всех напугавшее. — Согласно неопубликованным мемуарам С. В. Токаревича, «редактор с плюшевым носом и бархатными височками… — Михаил Кольцов» [цит. в примечаниях А. И. Ильф в ИЗК,