чуть не умер. Макса до кучи разбудил, эпично упав на него всем весом. Тот тогда отнесся к тому, что я видел, со скепсисом, но по каким-то своим соображениям предложил сходить проверить обстановку. Я не прямо уж горел желанием, но почему бы и нет? Конечно, в первую очередь мы тайком проверили рыжих, Максу тоже подумалось, что это их приколы. Однако те вроде как действительно спали, так что, опять же, не знаю.

Дальше зато начались приключения. Причем даже куда занятнее, чем я мог ожидать. Сначала прятались от дежурного, а потом… Ух, чего потом было! Вожатую нашу застали за весьма таким интимным занятием с ее коллегой. Не, мы не подглядывали, я бы потом ей вообще в глаза смотреть бы не смог в таком случае. Тут суть-то в другом была. Черт, да как все это выразить-то, говорила мне мама, Денис, не недооценивай сочинения Даже несмотря на всю неправильность произошедшего, именно эта ситуация дала толчок понять, что наша Ольга Дмитриевна, оказывается-то, не машина по воспитанию нерадивых пионеров. А такая же девушка, как и наши соотрядницы. И даже очень красивая. Повезло этому Витьку.

Но на самом деле, то утро больше запомнилось по другой причине. Был момент, когда мы, в тишине этого затерянного мира, просто молча прислушивались к нему. Дыхание озера, шелест листвы, пляска теней, вызванных лунным светом, свечение звезд. И был диалог, неспешный. Прелесть которого была не в какой-то содержательности, а в интонации и атмосфере нашей с Максом старой дружбы. Мы столько времени были порознь, этот дурак даже почему-то думал, что я злюсь на него из-за какого-то предательства с его стороны, но это было просто глупостью. Не знаю, прочитает он это когда-нибудь, хотя уверен, что да. Макс, знай, что ты мой лучший друг. И какая бы хрень ни происходила между нами, ты таким и останешься. Ты мой лучший друг, козел)))

Я оторвался от чтения, заулыбавшись, как идиот. Дэнчик-Дэнчик… Знал бы ты, как я скучал по тебе.

— Дочитал? — Ульянка уже забыла про обиду и вновь самым наглым образом попыталась сунуть нос в дневник.

— Нет еще, просто… Потом, короче.

— Стесняюсь спросить, а нам пока чем заняться? — уточнила Алиса, не пряча ноток сарказма. — Не молча же нам ждать, пока ты там дочитаешь.

Елки, будто это много времени займет.

— Можете в картишки перекинуться, — бросил я.

— А что, я, кстати, не против, — задумчиво произнесла Славя. — Я, конечно, не умею, но… Зато у Алисы будет лишний повод самоутвердиться.

Рыжая мгновенно побагровела, а я уж было приготовился к тому, что мне опять придется стать послом Мира, но, на мое удивление, она не стала никак язвить в ответ. Приняла удар с достоинством.

— Эй! — зато младшая решила выступить. — Знаешь…

— Алисе не нужно самоутверждаться, — встрял я, с укором взглянув на Ульянку. — Она и так большая умница. А для одного очкарика так вообще самая лучшая.

— Как правило, да? — а личико-то у рыжей так и засияло.

— Совершенно верно, — киваю. — Все, девчат, не мешайте.

После ночных приключений утром я себя чувствовал на удивление бодро. Не знаю, было ли это связано с желанием прибить Ольгу Дмитриевну, которая разбудила нас до сигнала на подъем. Зуб даю, это была ее месть за подушку. И ведь сама-то совсем не выглядела сонной, несмотря на бурную ночку. Хотя кофейку нормального все равно хотелось. И, тут Макс был прав, столовский для этих целей не подходил от слова совсем.

Дальше все было по расписанию. Зарядка, небольшая порция наставлений от Бориса Александровича, нашего физрука, завтрак, сопровождающийся трескотней Мику. Хорошо, что в этот раз удалось съюлить сьюлить слинять. Пусть и не сразу, в отличии от некоторых особо умных. А вот после завтрака предстояла новая репетиция этого водевиля, куда я уже сто раз пожалел, что вписался. Но что уж теперь, ради Славки можно себя и не только идиотом выставить пару лишних раз.

Раз уж упомянул о репетиции, занятная история — к Максу начала натурально подкатывать Ленина сестра. Подозрения мелькнули еще вчера, но сейчас это стало прям вообще неприкрыто. Она его даже сама на танцы позвала. И он даже согласился, хотя у него особого-то и выхода не было. Да, он потом говорил, что, мол, Аленка сама его пригласила тоже сугубо для отмазки перед вожатыми, но я-то все прекрасно вижу. С такими взглядами просто так, ради галочки, на танцы не приглашают. Так что моему дорогому другу должно быть есть, над чем подумать.

Да уж, забавно теперь это читать, когда уже все прояснилось. Психолог, блин, местного разлива.

Перескакивая на другую тему, в каком году там у Кэмерона началось восстание машин? С ходу так не вспомню, но в этом мире оно определенно началось в восемьдесят девятом, в кружке кибернетики. Правда, было жесточайшим образом подавлено в зародыше. Вообще, мы должны были помочь аборигенам перенести аппаратуру из музклуба на площадь, а им вот приспичило начать своими штуками хвастаться. Что, блин, за народ. Дохвастались, короче. И, не знаю, случайно ли, но их робот носил имя Кэра. Ну, то есть, как в той игре на четвертую плойку, «Detroit: Become human». Если это шутка от создателя этого лагеря, то она очень странная. Увы, Макс на это внимание не обратил. Да я и не надеялся, он вообще особым геймером никогда и не был.

А вот я, кстати, люблю порой поиграть в игры. Не особо принципиально, в какие. Могу с одинаковым удовольствием проходить как инди-проекты, так и ААА. Как раз, до того, как нас закинуло в «Совенок», потихоньку заканчивал прохождение Киберпанка. Прикольная игрушка, хотя мне куда больше нравится Ведьмак от тех же Си-Ди Проджектов. Еще порой летсплеи Куплинова смотрю для души. Но вообще не фанат такого формата. Самому как-то прикольнее играть.

Ладно, на сегодня я все основное зафиксировал. Надо спать, а то уже глаза слипаются потихоньку. Вернусь к записям, как будет время.

Дорогой дневник, не передать всю ту палитру эмоций… Мог бы написать я, обладай подобием литературного таланта. Закончился очередной день в «Совенке», оставивший позади себя немало впечатлений. И, надо признать, весьма и весьма положительных. Правда, Макс какой-то странный вернулся с совместного дежурства с Двачевской. Даже лицом как-то побелел. В чем дело — не признается, а выпытывать у него, мягко говоря, бесполезно. Не мог его в этом винить, большинство людей склонно избегать мыслей на болезненные темы точно так же, как они избегают намеренно касаться раскаленной плиты.