злоупотребления в органах были. Почитайте речи Вышинского — он ничего не скрывал. Их было не так много, но были и с ними боролись.

«Праздник жизни» начался после… опять этот 20-ый съезд!!!

Кстати, знаете, в чем главная идеологическая подлость книги Вайнеров «Эра милосердия» и фильма «Место встречи изменить нельзя»? Удивительно, но никто этого не заметил. А она в глаза бросается. Авторы «перепутали» Жеглова и Шарапова…

* * *

Кстати, знаете, в чем главная идеологическая подлость книги Вайнеров «Эра милосердия» и фильма «Место встречи изменить нельзя»? Удивительно, но никто этого не заметил. А она в глаза бросается. Авторы «перепутали» Жеглова и Шарапова…

…О чем «Место встречи изменить нельзя»? Да, конечно, о работе МУР в первые послевоенные годы, о ликвидации бандитизма. Правильно. Но это только фон, который маскирует основной замысел и романа, и фильма. Я вам советую еще раз внимательно перечитать и пересмотреть, вы убедитесь, насколько талант может быть подлым.

И роман, и фильм — талантливы. Публика в восторге. Сюжет, игра актеров, особенно Высоцкого, любимца публики — всё это использовано как у циркового фокусника-иллюзиониста. Публику это обмануло, но профессионалы, ветераны МУРа, люди, которые непосредственно служили в уголовном розыске именно в то время, о котором фильм, им были возмущены, начали писать письма по инстанциям. Они увидели именно то, что было в основе сюжета — клевету на уголовный розыск послевоенного времени. Но кто их услышал?!

Что увидели ветераны? 1945 год, война заканчивается, в розыск приходят по направлениям демобилизованные офицеры-фронтовики, Шарапов — один из них. И он сразу, с первого дня, видит в органах… Это даже бардаком нельзя назвать. Какая-то партизанщина. Васю Векшина отправляют на встречу с бандитами после поверхностного инструктажа о легенде, в результате — труп милиционера. Выезд опергруппы на убийство Ларисы Груздевой открывает сюжетную линию о наплевательском отношении к судьбе человека. При наличии серьезных противоречий с доказательной базой в отношении Груздева, невинного человека закрывают на время ведения следствия, потому что у Жеглова уверенность — Груздев убийца. Когда уже становится очевидной полная невиновность Груздева — «Я сказал — будет сидеть!». Чтобы настоящий убийца не затаился. Пока Фокса не возьмут. А если бы его не взяли? Или, ладно, взяли бы через месяц, год — Груздев так и сидел бы? Потому что с бабами вовремя не разобрался и пистолет без присмотра бросил? Это ему за безалаберность такое наказание было назначено? Каким судом? Да лично оперативником Жегловым!

Сцена с Кирпичом. В «Фердинанде» Шарапов кидает Жеглову предъяву: подбрасывать наркотики… т. е., извиняюсь, бумажник в карман Кирпичу нельзя было. При всем личном составе отдела по борьбе с бандитизмом предъява брошена. Личный состав скромно помалкивает в тряпочку, а начальник отдела прямо заявляет, что «вор должен сидеть» и плевать на Закон. И никто в отделе, кроме Шарапова, не возмущается, и сам Шарапов не идет с рапортом по начальству о ситуации, предпочитает сор из избы не выносить.

И финал — убийство Левченко. Несмотря на то, что оперативник, приведший банду в засаду, бежит за Левченко и кричит: «Не стрелять!».

Три реперных точки в романе и фильме: закрыть на время следствия в тюрьму человека, чтобы выбить из него признательные показания — можно; подбросить улику — можно; пристрелить на всякий случай, а то вдруг убежит — можно.

И всё это сверху накрывает грандиозный бардак, связанный с неумением работать, с низким профессионализмом: Векшина за минуту бандит просчитал, опергруппа выехала на разбой — банда, отстреливаясь, ушла; засаду в Марьиной роще — один бандит перестрелял; весь отдел по борьбе с бандитизмом сидел в ресторане, когда Фокса брали — едва не упустили, дело дошло до погони и перестрелки; оперативника послали передать воровке послание от Фокса — оперативника бандиты захватили и привезли в банду.

Понятно, что компенсировать такой низкий уровень профессионализма можно только незаконными методами — выбить признание, подбросить улики. Но не так всё плохо, наконец-то в органах появились такие люди, как Шарапов…

Вот именно об этом роман и фильм: наконец-то в советскую милицию, в которой царили бардак и беззаконие (даже в отделе по борьбе с бандитизмом!) пришли новые люди и они, может быть…

Но если, действительно, в советской милиции при Сталине, а действие фильма происходило в 45-м году, процветали бардак, беззаконие, наплевательство к человеческой жизни, то зачем понадобилось выдумывать весь нелепый сюжет романа, а не взять за основу примеры из реальной милицейской жизни, реальные примеры бардака и беззакония из жизни МУРа?

В романе и фильме ВСЁ нереально! Всё там не про милицию, а про черт знает что, там в основных сюжетных моментах нет ничего похожего на реальность.

У Вайнеров оперативники (сотрудники отдела по борьбе с бандитизмом) болтаются в каком-то безвоздушном пространстве, сами по себе, что хотят, то и воротят. Над ними нет ни надзора, ни контроля, лишь изредка появляется начальство и, стесняясь, предупреждает: «Ты смотри там, Жеглов!». Жеглов парирует: «Сами торопите…». Начальство сразу включает заднюю: «Ладно-ладно, но всё же — смотри».

Сам Жеглов при каждом контакте с уголовниками ведет себя так, как, по определению, не может вести себя оперативник. Не может оперативник колотить понты перед уголовниками, как дешевый фраер! Тем более опытный, уже начальник самого серьезного отдела МУРа. Оперативнику необходимо иметь уважение в уголовном мире. Да, уголовники его должны уважать, а не презирать. Иначе агентурная работа в той среде, основа работы оперативника, невозможна. Но Жеглов делает всё, чтобы вызвать к себе презрение. Самое опасное в поведении с уголовниками — колотить понты. Уважение теряется сразу. Ты опер — а не дешевая шестерка на зоне.

А Жеглов… В бильярдной, с Копченным — понты. «Давил и давить буду». С Кирпичом — понты. С Ручником — понты. С Фоксом — понты. Чего ты им втираешь, что ты весь из себя такой непримиримый борец с преступностью, чего цену себе набиваешь?

Ситуация с подозрением Груздева в убийстве… Где Станиславский??? Я потому и написал, что авторы перепутали Жеглова с Шараповым. Это начинающий оперативник сразу рубит с плеча, не имея опыта. И я сам, и все мои коллеги через это проходили. Без определенного багажа за спиной тебе всё кажется легким, простым и очевидным. Ты еще не в состоянии видеть все подводные камни. Это Шарапов мог сразу начать подозревать Груздева, он еще шишек себе не успел набить. А у Жеглова в той ситуации с нестандартным патроном сразу обязано было появиться сомнение в виновности Груздева.

Еще. Ну навесишь ты на