мой таз соприкасался с ее клитором каждые несколько толчков, нежно терся об нее, прежде чем возобновить ритм.

«Вот так», — прошептала она. «Это идеально. Просто три так время от времени».

Ее дыхание участилось, но она контролировала свою реакцию, не меняя ни скорости, ни узора. Я мог сказать, что она пытается медленно довести себя до того, что, как я ожидал, будет цунами оргазма. Мы продолжали еще около минуты, и я почувствовал, как она слегка вздрогнула и тяжело выдохнула.

Я повторил последовательность еще два раза, и она снова вздрогнула и выдохнула. Я мог сказать, что она была на грани. Это повторилось еще два раза.

«Просто продолжай», — вздохнула она.

Я сделал, как она просила. Примерно через две минуты я почувствовал, как напряглось ее тело, затем она сильно задрожала, крепко обняла меня и громко застонала, когда мышцы ее влагалища сжимались и разжимались.

«Продолжай!» — призывала она.

Я продолжил двигаться в ней до конца оргазма, и мы настроились на движение к следующему. Этот был легче и занял всего пару минут.

«Еще один, пожалуйста, потом можешь кончить».

Я продолжал еще несколько минут, на этот раз пытаясь рассчитать время так, чтобы мы кончили вместе. Это было близко, она громко застонала, ее киска сильно сжалась на моем члене, и она вжалась в меня. Примерно через 15 секунд оргазм настиг меня, и я застонал почти так же громко, как она, когда волна удовольствия обрушилась на меня, и я глубоко толкнулся, чтобы войти в нее.

Мы оба задыхались и просто лежали, чтобы прийти в себя. Через минуту я сполз с нее и притянул ее к себе. Она подняла голову, чтобы заглянуть мне в глаза, и поцеловала меня. Я увидел что-то. Что-то, что испугало меня. В моей голове промелькнули образы Бекки.

Я подумал о том последнем времени, когда мы с Бекки были вместе, занимались любовью, готовили ужин, спали в объятиях друг друга. Я думал о том, каково это — быть женатым. Я испытывал то же самое чувство, и ее глаза говорили мне, что и она тоже.

Я снова оказался на опасной территории, как раз тогда, когда я сказал себе, что должен избегать этого. Мне нужно было поговорить с ней.

«Джойс, — осторожно сказал я, — я чувствую, что что-то изменилось».

«Думаю, да», — подтвердила она.

«О чем ты думаешь?»

«Я помню наш разговор в прошлый раз и знаю, что мы не парень и девушка. Но сейчас что-то изменилось, я думаю. Мне пришла в голову мысль о том, что мы могли бы ими стать. Раньше это было, я не знаю, друг помогает другу, наверное. Но теперь все по-другому».

Казалось, что все это снова превращается в ситуацию с Бекки. И я ввязался в это. Как я мог быть таким тупым?! До сих пор только Мэри казалась способной полностью разделить секс и любовь. Мелани приблизилась к этому, но все равно у нее были свои моменты. Я продолжал думать, что смогу разделить их, но слишком часто попадал в ловушку, чтобы это было правдой.

Я подумал, не этому ли Биргит пыталась меня научить. Учить меня тому, что так легко влюбиться в того, с кем у тебя был секс. Поэтому ли я любил Биргит? Я так не думаю, но, опять же, у меня никогда не было возможности узнать это. И никогда не узнаю. Судьба оторвала ее от меня прежде, чем я смог узнать.

Я сказал Дженнифер, что не люблю Джойс, но теперь во мне зародились эти чувства. Я снова попадал в ту же ловушку. Я уже дважды влюблялся после Биргит. Я разрушил и те и другие отношения. С одними было покончено, скорее всего, навсегда. Вторые только-только возвращались на ровный уровень.

Я понял, что не ответил на последние слова Джойс. Она приподнялась на локте и пристально смотрела на меня.

«Стив, поговори со мной».

«Все очень сложно», — ответил я. «Ты знаешь, что сейчас я нахожусь в состоянии конфликта из-за всех эмоций, которые бурлят вокруг. Я пытаюсь понять, как справиться с ними и как поступить с людьми, которые мне дороги. Как не причинить им боль, хотя я понял, что это часто невозможно. Мы можем причинить боль людям, даже когда поступаем правильно».

«Ты сожалеешь, что мы это сделали?»

«Нет, нисколько. Я боюсь своих эмоций и чувств. Я боюсь, что причиню тебе боль. Или Дженнифер. Или потеряю вас обоих. Это действительно пугает меня. Однажды это уже случилось. Я разрушил трое отношений, будучи дураком. Потребовалась смерть Биргит, чтобы хотя бы начать пытаться исправить двое из них и как следует разобраться с третьим».

«Ты хочешь прекратить это делать?» — спросила Джойс.

Внезапно она стала не такой, как Дженнифер или Бекки. Она спрашивала не со страхом в голосе, а с беспокойством за меня.

«Меня до смерти пугает то, что я чувствую к тебе то, с чем сейчас не могу справиться. Я думал, что смогу разделить секс и любовь с тобой. Я не могу».

«Ты говоришь о любви, как о романтике, или о любви, как о дружбе? Это огромная разница, понимаешь? Я наблюдала за своими родителями. Их держит вместе дружба, а не романтическая любовь. Мама много раз говорила мне, что если бы папа не был ее другом, они бы никогда не смогли долго продержаться вместе».

Я был немного озадачен, поэтому спросил: «Ты хочешь сказать, что дружеская любовь более опасна?».

«Я думаю, что это может быть так, — ответила Джойс, — если в этом замешан секс. Дружба и любовь, плюс секс — вот что такое брак, как говорит моя мама. Вы начинаете с романтической любви, и она превращается в дружескую любовь, иначе ваши отношения умирают. Если у вас есть дружеская любовь, вы сможете пережить времена, когда все не так романтично, а таких времен, по ее словам, очень много».

Это было еще одно откровение. Оно объясняло то, о чем Мелани не догадывалась. И теперь у меня было еще больше понимания того, как Биргит могла думать. Я был влюблен в нее, но мы не могли быть вместе, пока я не полюбил ее. Мы с Дженнифер любили друг друга задолго до того, как занялись любовью.

«Итак, что это значит для нас?» — спросил я.

«Это хороший вопрос», — задумчиво ответила Джойс. «Думаю, лучше всего сказать, что мне нравятся эти ужины и занятия любовью. Я бы хотела, чтобы они