в сеансе поцелуев со своей старой влюбленностью».

«Если бы я не любил тебя так сильно, я бы тебя ненавидел».

«Ох, успокойся! Теперь, когда ты знаешь, ты можешь пригласить ее на свидание. Думаешь, она скажет «нет»?».

«И она не угроза?»

«Нет. Ты просто хочешь залезть к ней в трусики. Ты не любишь ее».

«Боже, Дженнифер», — усмехнулся я.

«Я серьезно. Пригласи ее на свидание. Покажи ей хорошее время. Выбрось это из организма».

«Это разговор для другого раза. Ты теперь моя девушка?»

«Ты хочешь, чтобы я была твоей девушкой?»

«Да».

«Тогда да. Но я подружка, а не девушка. По крайней мере, сейчас. И теперь правила не действуют, не так ли?».

«У меня есть новое правило».

«Нет!» — запротестовала Дженнифер.

«Да. Но оно тебе понравится. Поверь мне.»

«Что за правило?»

«Прежде чем вы с Мелани сделаете то, что планируете сделать со мной, чего, боюсь, я могу не пережить, мы с тобой должны сначала заняться любовью. Только ты и я. Тогда ты сможешь получить свое дикое удовольствие».

«В этом есть смысл».

«О, и еще одно правило».

«Что это с тобой и правилами?» — спросила Дженнифер с раздражением.

«Ты можешь использовать слово «трахаться», говоря о сексе, только когда мы говорим о других людях. Не ты и я. Мы занимаемся только любовью. ОК?»

«Это тоже имеет смысл».

«Вот видишь», — сказал я с лукавой улыбкой, — «во мне нет ничего, кроме разумности».

«Отлично», — ответила Дженнифер, закатывая глаза. «Ты благоразумен. А теперь заткнись и поцелуй меня».

«И еще кое-что».

«Ты делаешь это только для того, чтобы меня раздражать! Ты говоришь, как лейтенант Коломбо».

«Никакого секса между нами в течение двух недель, Дженнифер.»

«Что?! Почему?!» — запротестовала она.

«Потому что так будет правильно. Давай сходим на несколько свиданий. Давай восстановим связь».

«ОК», — вздохнула она. «Но через две недели ты мой».

«Абсолютно. И я обещаю, что до этого времени никакого секса для меня тоже не будет».

«Ничего себе! Ты не обязан».

«Я хочу. И отсутствие секса означает отсутствие мастурбации. Ни для кого из нас».

«Ты злой, ты знаешь это?» — спросила она, тихонько смеясь.

«Да!» — ответил я с ухмылкой.

«Иди сюда и поцелуй меня!»

Сверху позвонила ее мама: «Ужин через пять минут».

Я засмеялся. Дженнифер закричала от разочарования. Затем она ударила меня. Сильно. Я побежал вверх по лестнице, чтобы убежать от нее, потому что она выглядела так, будто собиралась ударить меня снова.

«Проблемы внизу, Стив?» — спросила миссис Блок.

«Ваша дочь пыталась домогаться меня большую часть часа. Она думала, что вот-вот добьется своего, когда вы позвали нас на ужин. Я засмеялся. Она закричала. Она ударила меня. Я думаю, она собирается ударить меня снова!»

«Я сделаю больше, чем просто ударю тебя, обломщик».

Оба ее родителя теперь смеялись. Она снова закричала. Что только заставило нас смеяться сильнее.

«Миссис Блок?» — сказал я. — «Пожалуйста, скажите моим родителям, что я умер за правое дело».

Дженнифер била кулаками по моей груди. Не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно сильно, чтобы доказать свою точку зрения. Я обнял ее и притянул к себе.

«Нет, сэр! Нет, сэр! Никаких объятий для тебя!»

Но она не боролась со мной.

«Так, дети, давайте прекратим драться, или мне придется отправить вас в вашу комнату, Дженнифер», — сказала миссис Блок.

«Это хорошо, мама, если только ты отправишь его тоже, и скажешь ему, что он не может уйти, пока ты не скажешь».

«Пожалуйста, нет», — умолял я. «Пожалейте меня. Я не выживу».

Миссис Блок поставила ужин на стол, и мы сели за стол. Дженнифер притворялась, что смотрит на меня с укором.

Ужин был вкусным, как обычно, а на десерт мы съели мороженое. Я как можно дольше ел свой шарик мороженого. Когда я попросил добавки, Дженнифер скомкала свою салфетку и бросила ее в меня.

«Я подозреваю, что Дженнифер расстроена», — сказал я.

Миссис Блок ухмыльнулась: «А я-то думала, что вы все уладили и снова вместе».

«Я думаю, Дженнифер может объяснить, почему я ей так мешаю».

«Дженнифер, что ты сделала?» — спросил мистер Блок.

«Ну, возможно, я помешала девушке, в которую он был влюблен два года назад, пригласить его на танцы наоборот, чтобы помочь моей подруге».

«Ты бы не могла!» — воскликнула миссис Блок.

«О, она смогла», — подтвердил я. «Это точно. И она сейчас за это расплачивается!»

Дженнифер снова закричала, но уже не так громко. Остальные засмеялись.

Я доел свое мороженое, и мы вышли из-за стола. Дженнифер стояла со скрещенными руками, смотрела на меня и постукивала ногой.

«Сэр, мэм, — обратился я к родителям Дженнифер, — я считаю, что мне нужно отвести вашу дочь куда-нибудь и поцеловаться с ней. Если я этого не сделаю, вам придется объяснить моим родителям, почему я умер».

«Давай, Стив», — сказала миссис Блок. «Сделай ее счастливой».

«Нет, не в эти две недели», — сказал я с хитрой улыбкой. «Я не такой доступный!»

Дженнифер снова закричала от возмущения. Мне предстояло за это заплатить, но это того стоило. Я высунул язык и посмотрел на нее. Я знал, что она не скажет этого. Но я уже достаточно дразнил ее. Я подошел к ней, взял ее за руку и повел в подвал. Я притянул ее к дивану, обнял и глубоко поцеловал, поглаживая ее грудь через рубашку.

Она разорвала поцелуй и сказала: «Ты ответишь за это, ты понимаешь это?».

«Я? Это ты стоила мне сеанса поцелуев с Кэти Уилл!»

«Бедный малыш», — сказала Дженнифер с фальшивым сочувствием.

«Я покажу тебе «бедного малыша»!» — сказал я и начал щекотать ее. Это привело к борцовскому матчу на полу, где я прижал ее к себе. Я крепко поцеловал ее, и все глупости исчезли. Мы целовались то нежно, то глубоко, языки искали друг друга во рту, тела прижимались друг к другу.

Я разорвал поцелуй и задыхаясь сказал: «Я люблю тебя, Дженнифер!».

«Я тоже люблю тебя, Стив!»

Мы поднялись с пола.

«Дженнифер, это было самое веселое, что у нас было за последние сто лет. Надеюсь, твои родители не расстроились из-за упоминания о сексе».

«Ты же знаешь, мама в порядке. И после того, как я поговорила с ними о нас и рассказала папе, что мы делали в прошлом, они полностью ожидали, что мы будем в моей комнате е… заниматься любовью в течение пяти минут