что я даже мысли не допускал, что ее мог чем-то испугать или обидеть мой принуждающий жест... мне самому-то он казался направляющим, я бы даже сказал «умоляюще-просительным»... Я здорово перепугался, поняв, почему она меня оттолкнула... Анька, малышка... Звездочка моя ясная, как мне загладить свою вину?

Я брел вслед за ней, моей человечкой, а в голове пойманной птичкой билась только одна мысль: «Как подняться в твоих глазах, чтобы ты не прятала от меня свой взгляд, а не могла оторваться? Как сделать так, чтобы твои глаза застилала пелена восхищения, страсти, ненасытного желания вновь быть моей? Прости...»

Аня не стала ложиться обратно. Я понимал, почему она хочет побыть одна, но кто бы знал, как тяжело мне далось не кинуться за ней следом, а молча проводить взглядом, когда она не подошла к вскинувшемуся Волку, хищно блестевшему в темноте глазами, а пройдя мимо, уселась прямо на холодный песчаный берег, подальше от кучки спящих тел. Честно говоря, я и не ожидал, что Волк меня поддержит ради пресловутой мужской солидарности, но его взгляд, который словно полоснул меня, был настолько выразительным и неоднозначным (в нем сквозила зависть, ненависть, непонятное презрение...), что я решил не нарываться, и сразу улегся, пытаясь притвориться спящим. А сам наблюдал из-под полуприкрытых ресниц, как же там Анька?

Мое сердце сжимала тревога. Я видел, что она очень переживает, и я еле сдерживался, чтобы не подойти и не обнять, обещая, что все у нас будет хорошо - пусть не забивает голову и не изводит себя всякими напрасными глупостями на тему, правильно ли мы поступили, поддавшись сиюминутной прихоти... или похоти... неважно! Я хотел встать и боялся, что, нарушив ее одинокие размышления, подтолкну к решению, которое меня не устроит. И я остался на месте...

Волк предупреждал, чтобы я не играл с чувствами его бесценной подружки, и у меня сложилось впечатление, что он ревнует, самым банальным образом ревнует, и недалек оттого, чтобы вцепиться мне в глотку. «Только не прокатит, мой лохматый друг - у тебя есть орчанка. И «твоя Анька» твоей может остаться теперь только в твоих мечтах - она тебе подруга, что-то вроде сестры, (с чем я еще готов мириться, но только лишь из-за нее самой) и, если ты будешь претендовать на что-то большее, Клан Волков кое-кого не досчитается в своей стае», - вел я с одногруппником мысленный монолог.

Моя!

Только моя!... Жаль, не получилось подчинить ее полностью, но для первого раза обойдусь, предвкушая самое сладенькое в будущем. Я все равно приручу ее к своему телу, чтобы она не стеснялась и не пугалась, чтобы ее обжигающие желания не заставляли ее краснеть удушливой волной, а мои не вызывали неприятие - я найду слова, и найду способ убедить, что если оба партнера не против - нет ничего постыдного или неудобного в плане экспериментов в познавании возможностей наших собственных тел. Я обеими руками «за!», надеюсь, и Анька тоже это поймет со временем. Я вот, например, сегодня просто обалдел, оттого, что Анька отыскала у меня одну интересную особенность. Никогда от прикосновения к своим рожкам (чего, кстати, терпеть не могу, и все об этом знают), у меня так не сносило крышу. Впрочем, на это могла решиться только моя человечка - то ли не догадываясь о моем «болезненном» неприятии данного вида прикосновений, то ли, наплевав на все, как обычно. А может, она вспомнила, как меня «пробило» у них в комнате, когда я разрешил ей их потрогать. Самое забавное, что я все равно не могу представить, кому бы, кроме нее я мог это разрешить, почему-то даже вообразить на ее месте другую девушку мне сейчас было неприятно...

Я прикрыл глаза, заново переживая сладкие минутки нашего уединения...

Неужели она могла вспомнить о моей маленькой слабости в тот момент и, сопоставив, сделала вывод и воспользовалась? Хитрюга! Какая же коварная маленькая хитрюга... Но от ее пальчиков, выписывающих вензеля и замысловатые узоры между рожек, ерошивших и лохмативших при этом мою густую гриву (которую я теперь без магии замучаюсь расчесывать, кстати), я млел, я тихо сходил с ума, я просто выпадал из реальности, не понимая, что меня возбуждает больше - ласки моего украшения на голове или главного достоинства? Я пытался подчинить Аньку, но в тот момент она могла делать со мной что угодно. Я готов был, поскуливая от нетерпения, вилять хвостом, как голодный пес, выпрашивающий объедки, лишь бы она не прекращала мою сладкую пытку, лишь бы продлила эту эйфорию, это блаженство...

Я жаждал разрядки и жалел, что она неминуемо наступит. Не представляю, как я смог перехватить инициативу - меня в буквальном смысле ноги не держали... Никогда в жизни не думал, что простая человеческая девчонка может так «завести» и так свести с ума, что мне все равно было мало. Я не знаю, что на меня нашло - я давно ее хотел - и, потому, что она мне нравилась, и потому, что был какой-то охотничий азарт, но сейчас я словно поменялся с ней местами. Такое ощущение, что, расставляя на нее силки, я сам нечаянно в них запутался, прочно увяз и совершенно не хочу свободы...

Размышляя, я заметил, что Аня встала, Волк тут же вскочил и пошел к ней. Я приподнялся на локте, готовый броситься ему наперерез. «Только попробуй!» - мысленно предупреждал я его, хотя неясно представлял, что именно я не хочу, чтобы он делал.

Встать? Оттеснить? Нет... все равно он вынудит ее на разговор - пусть уж лучше теперь, у меня на глазах. И я остался на месте, стараясь делать глубокие вдохи-выдохи, чтобы успокоиться...

У меня кровь чуть не вскипела, как только я почувствовал на языке вкус ее кожи, чуть солоноватой вкус крови моей человечки, да еще в том месте на шее, где я ставил свою «метку». Кто же так быстро смог убрать ее? Кто посмел вмешиваться?

99% - Светлый! Только кто из них? У Натан»ниэля, безусловно, хватило бы сил, а у Сандриэля - вряд ли. Если только их с Анькой ничего не связывает. Но это, скорее всего, мои надуманные страхи. Эльфы, обычно, пренебрегают людьми. Человеческая раса для них - грязь под ногтями, с существованием которой они вынуждены как-то мириться. Редко можно услышать красивую историю про человечку и эльфа, скорее уж девушки связываются с вампирами или оборотнями... Светлые редко способны испытывать настоящую страсть. Просто у них другой склад характера, другой менталитет. В крайнем случае,