Она могла даже оставить ремесло писателя, но ей нравилось наблюдать за людьми, за их привычками, угадывать мотивы их поступков, именно этим и занимался писатель, который переносил на бумагу подсмотренную реальность, слегка ее облагораживая.

— Миледи, вы должны позволить мне отыграть мои деньги. — Лорд Гентри любезно улыбнулся Маргарет, а она ему в ответ. Лорд Гентри не умел скрывать свои чувства: когда у него на руках были хорошие карты, то это сразу было заметно по его лицу, так что играть с ним было одно удовольствие. Кроме того, он был очень добродушным человеком и когда проигрывал, никогда не выходил из себя.

— Милорд, это уже не ваши деньги, — отшутилась Маргарет, поглядывая в ту сторону, где стояли Лашем и его общительный и веселый приятель. — Но обещаю сегодня вечером дать вам шанс обыграть меня и забрать мои деньги.

— Вот и отлично, ловлю вас на слове, миледи! — воскликнул лорд Гентри и, посмотрев в ту же сторону, что и Маргарет, улыбнулся. — Похоже, вас там ждут. Вас, кажется, пригласили на танец.

Пригласили… Боже, не может быть! Только не это.

— Да, вы правы. Прошу извинить меня, — несколько смущенно пробормотала Маргарет.

Совсем еще юный джентльмен, недавно приехавший в столицу, занял ее место за карточным столом. Улыбаясь, он оглядел всех остальных игроков.

У Маргарет не было сомнений в том, что лорд Гентри сумеет обыграть этого совсем еще зеленого игрока. Теперь она уступала свое место с легким сердцем.

Маргарет направилась в тот угол зала, где находился Лашем. Он не видел ее, потому что она подходила со стороны слепого глаза. Она нарочно замедлила шаг, чтобы подольше поглядеть на него, полюбоваться его мужественным видом.

До знакомства с Лашемом она не отдавала себе отчета в том, что ей нравятся большие и сильные мужчины, а не те, что, так сказать, среднего размера. В Лашеме таилось что-то первобытное, рост, широкие плечи, мощная грудь… Боже, как ей захотелось попасть в его объятия, ощутить всю силу и нежность его рук! Но разве она не испытала всего этого? Ведь с того вечера прошло не так уж и много времени, и она еще не забыла той гаммы чувств, которую испытала, находясь в его объятиях.

Но именно эти воспоминания подхлестывали в ней тайное желание — испытать все еще раз. Можно было бы в качестве оправдания перед мнением света сказать, что ей стыдно, когда в голову приходят такие неприличные мысли, но это было бы ложью! Маргарет хорошо знала себя и не собиралась лицемерить перед собой. Она знала, чего хочет.

Сейчас, тоже без всякого лукавства, ей хотелось все того же: чтобы он обнял ее и поцеловал, чтобы опять все закружилось перед ее глазами.

К сожалению, сейчас это было невозможно. К тому же она вдруг не без внутренней улыбки вспомнила, что он герцог высшей пробы, что он нисколько не похож на других герцогов — ну, например, на супруга ее сетры, который, как Маргарет хорошо знала, отлично умел прятать свои шалости под маской приличий. Но к Лашему это никак не относилось.

Однако по мере приближения к Лашему она сосредоточилась на более доступном: Маргарет задумалась о том, что сейчас она будет танцевать с ним.

— Ваша светлость?

Лашем вздрогнул и обернулся. В его облике произошла мгновенная перемена, от него повеяло теплом и нежностью. Он обрадовался и, это тоже было заметно, слегка растерялся, как будто не зная, что делать дальше.

Да, он пригласил ее танцевать, но, видимо, теперь ему в голову пришла мысль, что ему не совсем удобно танцевать с такой леди, как она. Вне всякого сомнения, это вызвало бы пересуды.

Маргарет пожала про себя плечами — да не все ли ей равно, — затем перевела взгляд на приятеля Лашема. В тот вечер она не успела разглядеть его как должно. Но следовало отдать должное его такту: он быстро ушел, что было весьма кстати.

Если Лашем имел вид настоящего предводителя пиратов, то его приятель выглядел как его самый близкий товарищ, готовый беспрекословно выполнять все приказы капитана, а в минуты отдыха развлекаться на берегу с дамами, любовь которых можно купить за деньги или которые просто не могли устоять перед его обаянием.

— Леди Маргарет, позвольте вас познакомить с моим другом… Это мистер Джеймс Арчер. Мистер Арчер, это леди Маргарет Соуфорд.

Горячие пальцы — от их тепла не могли защитить даже перчатки — коснулись ее руки, а в его озорных голубых глазах словно прятался неприличный вопрос, а может, даже несколько.

— Очень рад нашему знакомству, леди Маргарет.

— Благодарю, — отозвалась она. По оценивающему взгляду Арчера она поняла, что они только что разговаривали о ней. Ей стало любопытно, о чем именно они говорили: о ее увлечении искусством и литературой… Нет, скорее о другом. Она догадывалась, о чем именно.

Впрочем, нет, Лашем из-за его хваленого чувства такта никак не мог рассказать другу о поцелуе.

Ей хотелось бы так думать. Но приятель Лашема смотрел на нее такими глазами, как будто что-то знал или догадывался. Впрочем, у него был удивительно проницательный взгляд, и так он смотрел на каждого, а не только на нее.

— Танцы уже начались, леди Маргарет. Пройдемте в зал. — Лашем протянул руку, и Маргарет оперлась на нее. Под рукавом сюртука она почувствовала его мышцы, и ее сразу обдало жаром, а ноги ослабели.

Им повезло. Послышались четкие размеренные звуки вальса. Теперь она могла спокойно наслаждаться его объятиями. Одной рукой герцог крепко обнял ее за талию, другая держала ее руку.

Они начали вальсировать. Вначале Лашем молчал, не сводя взгляда с ее лица. Маргарет чувствовала, что ему хочется что-то ей сказать, но она терялась в догадках, не понимая, что именно.

Какое непроницаемое лицо: из него вышел бы отличный игрок в карты.

— Я танцую нечасто.

Его голос звучал тихо, очень тихо, это даже можно было бы назвать шепотом. На этот раз такое звучание было как раз к месту, что очень понравилось Маргарет.

Пожалуй, подобную особенность стоило добавить ее персонажу. Ну а нужные и более красивые слова она сумеет подобрать.

— Я тоже, — отозвалась Маргарет. Она с любопытством огляделась по сторонам. Атмосфера вальса увлекала, затягивала, ее сердце радостно билось в такт мелодии, а ноги сами собой выполняли свою работу.

— Вы не танцуете, потому что вам это не очень нравится?

Будь у нее немного другой характер — о, с каким бы удовольствием она принялась с ним кокетничать! Сначала она бы уверила его, что терпеть не может танцы, что танцует лишь потому, что так принято. Да, и потому что он попросил ее, хотя ей не очень-то и хотелось. Но узнав его поближе, она не желала быть столь жестокой, ведь он простодушно принял бы все за чистую правду.

— Я не танцую главным образом из-за того, что джентльмены, приглашавшие меня танцевать, имели совсем другие цели, — ответила она. — Но мне очень приятно танцевать с вами.