— Да, от него. Он спрашивает, могу ли я сегодня опять встретиться с ним в Академии живописи.

Энни в притворном ужасе закатила глаза и насмешливо фыркнула.

— Опять картины?! Нет, благодарю покорно. Лучше подожду вас, как обычно, в экипаже. Я оставляю вас с ним наедине.

— В академии, где всегда куча народу? Энни, ты смеешься надо мной?

По крайней мере, ни он, ни она не должны были потерять там головы настолько, чтобы опять начать целоваться.

Однако сама мысль показалась Маргарет забавной, хотя такое поведение уж точно не соответствовало образу герцога. Она представила себе его недоумение после того, как она поделится с ним идеей о поцелуе на публике, и рассмеялась.

Конечно, Маргарет приехала раньше назначенного времени. Выходя из экипажа, она увидела его карету. Он приехал еще раньше, чем она. Как ни глупо, но от этой мысли ей стало невыразимо приятно на душе.

Она быстро поднялась по лестнице, с замиранием ожидая встречи с ним. Они познакомились совсем недавно, и столь откровенное нетерпение было поразительным.

«Скорее всего, это мимолетное увлечение, — поспешила успокоить себя девушка. — Посмотрим, что будет через месяц или два, когда его обычная безэмоциональность и скука задавят все то, что, как мне казалось, я в нем разглядела».

Хотя в уголке ее сознания, там, где затаилось любопытство — увидеть его обнаженным, — билась мысль о том, что, возможно, их отношения продлятся чуть дольше.

Едва войдя в зал, Маргарет сразу натолкнулась на Лашема. У нее тут же перехватило дыхание, но хуже всего было то, что ей страстно захотелось броситься к нему, обвить руками его шею.

Маргарет вдруг стало страшно. Ее напугало собственное волнение и возбуждение.

— Леди Маргарет. — Лашем поклонился и вежливо улыбнулся, как только она подошла к нему. Разве можно было открыто выказывать чувства?! Конечно, нет. Но ведь она же могла?! И он завидовал ее умению быть искренней и открытой, поступать и говорить так, как ей хотелось.

— Добрый день, ваша светлость.

Глаза Маргарет вспыхнули и озарились светом, как и вся она.

— Итак, вы хотите показать мне картины, на которых изображены живые, настоящие люди. — Она ловко взяла его под руку. — Ну что ж, давайте посмотрим.

Лашем кивнул и повел ее вперед. Он шел, замечая лишь то, как ее пальцы сжимают его руку и как подол ее юбки при каждом шаге касается его ноги.

— Мне понравилось ваше предложение посмотреть на картины с людьми. — Маргарет вдруг усмехнулась. — Поскольку не так давно я смеялась над пейзажами, ваше желание мне понятно.

— Вы не смеялись. — Лашем запнулся, он как обычно не мог сразу найти нужных слов. — Вы высказали мне ваше мнение, а я свое. Вы вправе думать так, и тут нет ничего удивительного. Как правило, о чем думают, то и говорят, и говорят то, что хочется, разве не так?

«Что бы вы сделали, если бы могли делать то, что вам хочется?» Вот что можно было расслышать в его словах.

— Все верно. — Маргарет была удивлена. О чем же она думала? Разве не об этом? И он заметил?

— И я подумал, — «О, Джейми, надеюсь, что ты прав», — что нам обоим живопись доставляет удовольствие.

— Доставляет удовольствие? — повторила машинально она, и Лашем мог бы поклясться, что она думала о чем угодно, только не о живописи. Скорее о поцелуе.

— Именно так, — проговорил он как можно мягче и спокойнее. Он помнил ее болезненную реакцию на свой резкий ответ и не хотел повторять свою ошибку — задевать ее.

— Вы правы, ваша светлость, — отозвалась Маргарет. — Нам обоим будет приятнее рассматривать картины вместе. Мне очень нравится ваша мысль. — Она чуть помедлила, прежде чем закончить: — Это мне чем-то напоминает приключение.

Внутри Лашема что-то радостно откликнулось на ее слова, внутреннее напряжение ослабло, и на душе у него стало непривычно легко.

Они прошли туда, куда Лашем почти не заходил, в зал, где были выставлены портреты и картины с жанровыми сценами. Дело в том, что он не любил смотреть на людей, потому что видел, как им неловко смотреть на него. Их либо смущал его громкий титул, либо им было что-то от него нужно.

— Вы только посмотрите, какая прелесть эта леди! Ее словно распирает от смеха, не правда ли? — воскликнула Маргарет, выпуская его руку и подходя поближе к одной из картин.

Лашем встал за ее спиной, смотря больше на ее платье, чем на картину. Сегодня она надела платье из зеленого шелка, цвет которого напоминал первую весеннюю зелень, пробившуюся из-под земли после долгой зимы. Яркий зеленый цвет был полон жизни, радости и света.

Шляпка на ее голове была небольшого размера, и он мог легко разглядеть ее лицо. Ему вдруг захотелось, чтобы она вовсе сняла шляпку. Чтобы он мог полюбоваться ее лицом. Но такой поступок даже для Маргарет выглядел бы слишком шокирующим.

У него явно разыгралось воображение.

— Она действительно выглядит так, как будто хочет рассмеяться, — согласился Лашем, хотя при этом смотрел не на картину, а на собеседницу.

Маргарет вдруг вся зарделась, но не отвернулась и не опустила глаза под его взглядом. Напротив, она чуть подняла голову, как будто ожидая поцелуя. Но они находились среди толпы посетителей, на них смотрели — кто-то из любопытства, а кто-то просто так, от скуки.

— Рада, что вы согласны со мной, — проговорила она без всякого смущения, всем своим видом показывая, что понимает, к чему он клонит. Такая чуткость обрадовала Лашема. Если тебя понимают без лишних слов, если ты это видишь, если тебе отвечают полным взаимопониманием… как же это невыразимо приятно!

Раньше он жил в мире притворства, кокетства и жеманства, но Маргарет была совсем другой: прямая, открытая, отрицающая условности — полная противоположность ему.

Наконец он повернулся к портрету с девушкой, которая вот-вот должна была рассмеяться. Она действительно выглядела так, как будто ее распирало от желания рассказать что-то смешное: глаза весело сверкали, на губах играла улыбка.

Девушка сидела за столом, на котором лежала раскрытая книга, а перед ней стоял бокал с вином. Атмосфера на картине была на удивление теплой и такой неподдельно искренней, что Лашем очень позавидовал этой девушке, ему захотелось очутиться на ее месте, но увы, это было невозможно, и он невольно вздохнул от сожаления.

— Мне послышалось или вы в самом деле вздохнули? — улыбнулась Маргарет, вопросительно изгибая одну бровь. Она невольно скопировала выражение лица девушки на картине.

— Нет, вам не послышалось. — Лэшем не стал ничего отрицать и задумчиво потер подбородок: — Мне думается, это вышло невольно.

— Да? А почему у вас так вышло? — Маргарет вопросительно посмотрела на него.

Лашем махнул рукой в сторону портрета: