— Миледи?

Возглас Кэролайн заставил Маргарет очнуться. Усилием воли она вернулась к делам. Обсудив все то, что было нужно, они с Энни покинули агентство.

— Вы мне все-таки расскажете о том, что случилось, или нет? — Вопрос Энни не был неожиданным, он был предсказуем.

Маргарет вздохнула; она хорошо знала, что служанка не отстанет.

— Давай отложим этот разговор до нашего возвращения домой. Здесь на улице как-то неудобно.

— Я всего лишь хочу узнать, когда вы снова собираетесь встретиться с герцогом? Разве это государственная тайна?

Сердце Маргарет едва не запело от радости. Оказывается, Энни ничего не подозревала. Она всего лишь хотела узнать, когда она снова встретится с ним, и только.

С ним? А ведь она даже не знала его имени. Для нее, как и для всех, он был герцог Лашем. Но интересно, как же его зовут? Уильям, Сэмьюэл или Алоишиус? Надо будет зайти к Изабелл и попросить у нее книгу родословных, в ней должно быть указано его имя.

— Мы не договорились о нашей будущей встрече, теперь твое любопытство удовлетворено?

Напрасная уловка, Энни этого было явно недостаточно.

— Итак, вы не знаете, когда вы с ним снова встречаетесь?

Сбить Энни с толку было непросто. Ей явно нравился герцог Лашем, и, желая счастья своей хозяйке, она упрямо хотела услышать то, на что надеялась.

Хорошо, что Энни ничего не знала о поцелуе. Маргарет с ужасом подумала о том, сколько бы вопросов задала ей служанка, сколько при этом указаний бы дала!

Да, следовало помнить об осторожности. Не только ради своей собственной, но также и ради его безопасности.

— Ваша светлость, у вас на столе лежат очень важные бумаги. Вам необходимо с ними ознакомиться.

Лашем откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на секретаря:

— Интересно, Мичем, что-то я никак не припомню, случалось ли такое, чтобы бумаги, попавшие ко мне на стол, были не важными и не требовали моего внимания.

— Вы совершенно правы, ваша светлость. — Мичем, как очень толковый секретарь, умел обходить острые углы.

— Мичем, — шумно вздохнул Лашем, окидывая грустным взглядом огромную кипу бумаг, занимавшую добрую половину стола, — неужели вы не видите, для того, чтобы это все прочитать, мне понадобится три месяца, если не больше.

Нет, Маргарет все-таки права. Надо что-то менять в жизни, если только он хочет быть счастливым, а также проводить больше времени с ней. Да, надо так все изменить, чтобы и его и ее жизнь, а также жизнь всех тех, кто зависел от него, стала лучше. Это была трудная задача, но, как казалось Лашему, вполне выполнимая.

Через несколько часов, когда с важными делами были покончено, по крайней мере на сегодня, Лашем опять погрузился в задумчивость.

Завтра будет новый день и вместе с ним новые дела, не менее важные, и опять точно такая же, а может и еще большая, кипа бумаг будет лежать на его столе. Он опять ощутил на своих плечах жуткое, огромное давление ответственности.

Этот тяжкий груз он впервые почувствовал, когда ему было пятнадцать лет. Ощущение ответственности никогда его не покидало, ответственность была его неразлучным спутником. Он забывал о ней только тогда, когда рядом с ним был Джейми. А теперь и она, Маргарет.

Они были знакомы всего несколько дней, и ему хотелось знать о ней как можно больше. Быть вместе с ней, находиться как можно ближе; его влекло, тянуло к ней.

Было любопытно узнать, откуда в ней столько смелости, той самой смелости, которая позволила ей твердо сказать родителям «нет». Ему хотелось понять, почему она так самоотверженно помогает бедным несчастным женщинам. Нет-нет, конечно, надо было помочь этим бедняжкам, но для людей того круга, к которому он принадлежал, равнодушное отношение к этим несчастным было в порядке вещей. Так откуда у молодой девушки, причем с сомнительной репутацией, такое совершенно непривычное отношение к людям?!

У него сразу возник вопрос: когда они встретятся в следующий раз? Об этом они не успели договориться, впрочем, им было некогда, ведь они были так заняты… они целовались…

Поцелуй вытеснил все другие мысли.

Вдруг раздался стук в дверь. Лашем встрепенулся, в нем проснулась нелепая надежда на чудо. Возможно, думая о Маргарет, он тем самым вызвал ее сюда?

— Ваша светлость, — на пороге стоял дворецкий Уильямс. Не она. Дворецкий, которому он машинально или по рассеянности позвонил. Но почему он так расстроился?

— Ах да. Уильямс, велите приготовить мне чай.

— Хорошо, ваша светлость, — ответил тот, отступая назад к дверям. Как вдруг двери открылись, и в них появилось лицо Джейми, а потом и он весь не спеша вошел в комнату.

— Не надо чая, Лаш. — Джейми подошел к буфету и, не спрашивая разрешения, достал оттуда два бокала и бутылку с бренди. Ловко открыв бутылку, он налил бренди в один бокал. Деланая небрежность и точность движений Джейми говорили о хорошо выработанном навыке в подобного рода делах.

— Чай, Уильямс, — повторил Лашем, взмахом руки отпуская дворецкого.

— На, держи. — Джейми протянул бокал Лашему, затем щедро плеснул бренди себе. Плюхнувшись на диван, Джейми откинулся на спинку и небрежно закинул ногу на ногу.

— Куда ты девался на недавнем званом вечере? Я видел, как ты танцевал с леди Маргарет, у которой такая сомнительная репутация, а потом как-то потерял тебя из виду.

— Не стоит так говорить об этой леди, — сухо отрезал Лашем.

— Я пошутил, я ведь не считаю, что у нее такая репутация. Мне просто хотелось немного тебя подразнить. Похоже, мне это удалось. Какой же я молодец! — Джейми поднял бокал в знак примирения, а затем сделал большой глоток. — Черт возьми, Лаш, как я погляжу, быть герцогом совсем неплохо. Тебе можно позавидовать. Это самое хорошее бренди, которое я когда-либо пил по эту сторону Ла-Манша.

Ему можно позавидовать. Хм, если бы так было на самом деле, если бы он мог делать все, что заблагорассудится, то он, не медля ни секунды, сейчас же поехал бы к Маргарет, чтобы затеять с ней не совсем приличный разговор. О пуговицах, о смехе и о прочих непристойностях.

— Лаш, — голос Джейми прервал нить его размышлений, — ты сегодня не похож на самого себя.

Джейми сделал еще один глоток бренди.

— Только не подумай, что мне это не нравится, вовсе нет. Если бы ты меньше походил на самого себя, то, возможно, сделал бы кое-что такое, что не следовало бы делать.

Джейми как будто прочитал его мысли, от подобной проницательности Лашему стало не по себе. Но тут же в его сознании возникла другая, еще более возбуждающая мысль. А что бы она сказала ему в ответ? И как бы он осмелился говорить ей такое? И к чему бы все это могло привести?

— А что бы ты сделал, если бы у тебя возникло желание совершить нечто такое, что делать не следует? — Лашем отпил глоток. Бренди на самом деле было превосходным.