дважды. Думать о сложном неожиданно понравилось — все равно, что складывать печку из неотесанных камней, сначала мучаешься, подгоняя один к другому, зато потом тепло, варево кипит в котелке и дым глаза не ест.

И что же для этого нужно сделать?

Суи добросовестно провел учет возможностей, имеющихся и возможных. Таковых оказалось, прямо скажем, не густо. Семьи нет, рода нет, деревни тоже больше нет. Прибиться ту некуда, никто ему не рад, не то нынче время, чтобы работа искала человека. В городах, вон, даже подмастерья толкаются локтями, не то, что простое мужичье. Получалось, что заработать денежек обычным путем не выйдет. Если говорить о денежках, а не жалких грошах за поденную работу, которую еще выгрызи с боем у других таких же страдальцев. А Бертрана и в бандиты не взяли. Прям сиротинушка невезучий!

Суи пригорюнился и выпил за нелегкую сиротскую долю.

А если обычные пути не хожены, бурьяном поросли? Остаются нехоженые тропки, мрачные, стремные, там где шею сломать легче легкого. Зато можно отыскать что-нибудь интересное. А можно и не отыскивать… а просто забрать! Но это он уже пробовал.

Отсутствующий мизинец, напомнив хозяину о печальных событиях, кольнул болезненно, заныл обрубком.

Да, получилось нехорошо. То есть, вначале хорошо, а затем плохо, и чудом не вышло совсем невозможно. Как там говорила та лощеная городская падла, ухмыляясь чищеными зубами?.. Если бредет по улице кошель, то он не твой, а чей положено кошель! Надо как-то затесаться в ряды тех, кто решает, чьи деньги ходят по улице неприкаянными. Мысль пошла по кругу и вновь уперлась в стену — злодеи, наделенные такими правами, Бертрана записывать в свои ряды не поспешили. Суи накатил и подумал, что быть может, имеет смысл попытать счастья в ином городе?.. Но с какой стати там должно повезти больше, вот в чем суть! Суи тот же самый, бандиты наверняка примерно такие же. Только пальцем не отделаешься, Боженька второй раз фарту не накинет, за волосы из огня не вытащит.

То бишь, надо что-нибудь предложить «обчеству». Что-нибудь особенное… Но ничего особенного у Бертрана нет.

Блядь, сложно-то как!

Бутылка еще не показала донышко, хотя к тому все шло. Суи порядком захмелел, но вцепился в замыслы, как свинья в жратву. Мысли Бертрана крутились вокруг силы, денег, а также братвы, которая должна стоять за спиной, чтобы не отрезали палец. Или голову. Все по отдельности было ясно, а вот как сшить воедино? Идея вылепливалась, шажок за шажком, как миска на гончарном круге у неопытного подмастерья — долго, с массой ненужных действий, уродливая и кривая, но более-менее рабочая.

Суи оценивающе глянул в сторону мирно и немирно спящих подельников. Многое предстояло обдумать и придумать, но тяжелый воз покатился тихонечко под горку, набирая скорость. И горе тому, кто встанет на пути!

Бертран решительно допил.

* * *

- И опал как озимые!

Голос гремел тревожным набатом. Голова гудела колоколом, а во рту было столь гадко, словно вчерашние кабаны втихомолку прокрались. И жидко отомстили всем стадом.

Но как бы не было паршиво, нужно было вставать. Бертрана ди Суи прозвищем Топор ждали великие дела. И где-то тосковала одна герцогиня.

Глава 17

Романтика больших дел на малых дорогах

Весна кончилась, начался первый летний месяц, дошел до середины… Выгорела листва, недавно радующая глаз яркой свежестью, потеряло сочность цветов небо, пропылилось, потускнело…

Бертран то и дело посматривал наверх. Подлое солнце, как висело над самой макушкой, так и на иголку не сместилось. А ведь времени прошло — о-го-го!

Ожидание тянулось до невозможности мучительно. Помнится, пару недель назад, когда внезапный дождь, что без остановки лил две ночи и два дня, загнал в пещеру безвылазно — даже оправлялись в ведро, Фэйри рассказал, будто на Севере есть такая пытка. Человеку надрезают сухожилия на руках или ногах и начинают наматывать их на палочку. Пытку такую проводят не для того, чтобы что-то узнать. А чтобы пленнику стало очень больно. И чем громче несчастный вопит, тем сладостнее палачам. Конечно, Суи даже представить не мог, как это больно. Но чем дольше он лежал под кустом, тем сильнее начинал понимать орущего. Ему самому хотелось вскочить на ноги, потрясая верным топором и заорать, какого, мол, хера, уже полдня нет ни одного каравана!

Шмыгают только одиночки, которые опасливо косятся на упавшую поперек дороги березу, ее перешагивают, и поспешно убегают, не забыв покланяться кустам и лесу.

Но от чужих поклонов в кошеле звонче не становилось. Хотя, конечно, уважение радовало.

За спиной зашуршала трава. Рядом с Суи плюхнулся Латки, вытирая пот с раскрасневшегося лица рубахой, перепачканной корой и смолой.

Бертран покосился на дозорного:

- Тебя слышно за поллиги, друг Латки. А уж воняешь ты так, что все сторожевые гиены Таилиса по тебе тоскуют!

— Там… эта!.. идет! — на одном дыхании ответил паренек и начал размахивать окровавленными ладонями. Казалось, будто он схватился за крутящийся наждак, на котором мясники правят секачи.

— Перчатки⁈.. — угрожающе протянул Суи.

— Я его как увидел, забыл про все! — повинился дозорный. — Сразу и скатился, как Анри учил!

Бертран пригляделся. На шее у Латки наливалась кровью натертая до мяса полоса от веревки. И Суи мог дать медведю голову на отгрыз, что такие полосы покрывают всего незадачливого, но глазастого парня. Способ быстро скатываться с высоты по веревке, обмотанной вокруг тела, был полезен. Но безопасен, только если делать правильно все, до последнего движения. А то можно и самому себе голову отпилить.

— Как закончим, скажешь стенолазам, что ты очень плохой ученик. Понял? А когда заживут руки, все котлы на месяц твои. Чтобы не забывал о перчатках!

— Ну там караван же! Большой! Богатый! На телегах! Я не подумал!

— Охрана есть?

— Немножко! — продолжал восторженно шептать Латки. — Всего двое! На каждый воз по одному. Остальные — купчишка и возчики!

— Это хорошо! — кивнул Бертран. — А теперь беги к Дудочнику, и скажи, чтобы готовил арбалет. И не лезь драными руками себе в портки. Ладони загниют, лично отпилю.

Взмыленный Латки умчался.

Бертран проводил его взглядом, и снова уставился на дорогу. Пост у Латки был на высокой сосне, с нее видно далеко. И пока богатый караван доползет до места засады… Времени целая пропасть! Хоть спать ложись, если от волнения заснуть сможешь.

Чтобы немного отвлечься, Суи начал прикидывать будущее дело. Они учли все. Кроме, наверное, того, что караван может — вдруг! — охраняться Ловчими, рассказы о которых доходили даже до Суры. По словам Анри, их бывший мастер-стенолаз начинал как раз среди них. Поэтому мог не только спрыгнуть с любой, самой высокой крыши, не переломав кости, но и по пути оштукатурить кусок стены — настолько был ловок и быстр.

С другой стороны, чтобы нанять в охрану Ловчих, купцы должны везти серебро в слитках и полные кошели золота. Те, кто едят рыцарей на завтрак и голыми руками разгоняют стаю тигуаров, стоят очень дорого. Если вообще захотят продаться.

Так что, возможность нарваться на столь опасных противников, Бертран категорически отмел. Не зря же он ровным счетом неделю проторчал под этим кустом! И не спал, как могли бы подумать многие. Отнюдь! Претерпевая голод и холод, внимательно наблюдал за тем, кто и как везет ценности и никчемности по тракту меж Вертеном и Анжуа. Так далеко, почти за дюжину лиг, компания забралась нарочно — только самый глупый и кровожадный хорек давит кур рядом с норой. И не просто наблюдал, а царапал углем на деревяшках и ножичком бересте, отмечая, кто пошел, всколькером и другие полезности. Впервые Суи захотелось научиться писать, чтобы не мучиться, запоминая, что значит кружочек, а что — кривой треугольник. Зная буквицы все это проделывать куда проще.

И научиться по настоящему, а не так, как «умел» священник в несчастной Суре, что пел по памяти одно и тоже, а о страницы только потные пальцы вытирал.

Самое большее, проезжавший за эту неделю караван охраняла дюжина стражников. Но там и возов ехало столько, что Бертран сбился со счету. Но и там, в здоровенном караване о многих возах, охраной были самые обычные городские бандиты, на которых Суи изрядно насмотрелся в Таилисе. А некоторых даже ограбил. Разве