что, морды у этих чуть благообразнее. И то, не всегда.

Напугай такого, он и сбежит, забыв про обещания служить и охранять. И медную бляху караванного охранника забросит в самую глубокую лужу. Главное, чтобы Дудочника не подвел глаз и руки. В деревья-то, он стреляет отлично. Стрела в стрелу попадал, пока Бертран не намекнул, что испорченный боеприпас вычтет из грядущей добычи. И плевать, что болты найденные, как и арбалет. Это, как в Сивере говорят, совсем другой вопрос и две большие задницы. Бертран, несмотря на долгие объяснения Анри, так и не уразумел, к чему тут задницы, но решил, что лучше покивать и понимающе закатить глаза, чем еще раз выслушивать путаника-южанина.

Каравана все не было. Суи начал дергаться и нервничать — не показалось ли Латки. А то пока сидишь на сосне, обняв шершавый ствол, подставив макушку палящему летнему солнцу… Перегрелся, примарилось! Не могли же они свернуть! Нет тут никаких развилок! И гостеприимных полянок, чтобы на ночлег расположиться — тоже нет! Все проезжающие останавливаются в полутора лигах дальше по тракту, возле «Хромой Козы»…

А может, случилось с ними что? Какой охранник свалился спросонья под воз? Или колесо соскочило с оси или треснуло? Бертран искренне надеялся, что с долгожданной добычей никаких неприятностей не произошло. Еще больше надеялся, что тут не затесалось богопротивное колдовство. Зря, что ли, березу валили?.. Суи коснулся свежей ссадины под штанами. Топор обиделся, что его используют как орудие, а не как оружие, и, вывернувшись, ударил хозяина. К счастью, по касательной и обухом.

В тот миг, когда Суи решил ввести обязательную молитву перед выходом на промысел, чтобы Пантократор не оставил в дальнейшем милостью сиротинушек, кои наги, убоги, тощи животом и кошелем — наконец заскрипели колеса, гулко задышали быки, зафыркали лошади, загалдели люди. Кровь застучала в висках, а руки сами схватились за топор. Ноги, к счастью, оказались умнее — ну или лучше запомнили дюжину раз оговоренный план.

Из-за густых зарослей ольховника, медленно выехал караван, начал вытягиваться на коротком прямом отрезке…

Бертран поморщился, увидев только две телеги, пусть и больших — Латки польстил, приписав их к гордому племени возов. Ленивые круторогие волы — опять же здоровенные, но видели мы карликов и поменьше, то есть, волов повыше!

Рядом с возницами сидят стражники, по одному на телегу. Бертран пообещал похвалить сам себя — ну какие, в сраку, Ловчие! В лучшем случае, отставные вышибалы, решившие пробздеться на свежем воздухе! Вон, рожи какие бандитские и противные! Таких и топором не грех! Хорошо, что дорога здесь безопасная, на ней все беспечные, законы всяческие нарушать проще.

Топор одобрительно толкнул в коленку. Суи погладил обух кончиками пальцев. Интересно, что же за руки держали тебя, раз ты такой кровожадный? Кто до бывшего хозяина рубил тобою людей и врагов?.. Узнать надо, чтобы держаться от тех мест, где он бывает, как можно дальше. А то ведь в умелых руках безумца и хрен — шестопер. Мало того, что помрешь, так еще и люди смеяться будут! Бертран, конечно, хотел войти в легенду — но не в похабную.

Рядом с телегами, на невысокой, но гладкой лошадке, ехал человек, разодетый, что твой бургомистр — Суи видел в Таилисе издалека. Сапоги новые, блестючие, плащ без единой дырки, нос длинный, кривой, морда наглая, так бы и врезал кирпичом, чтобы брызги во все стороны! Хорошо, хорошо, значит, денежки есть! А если даже и нет, и монеты в расписки превращены (вот же выдумали черное колдовство, монеты буквами заменять!), одежка сама по себе имеет хорошую цену. Даже отстираная от дерьма и крови и заштопанная.

— В жирного бей! — прошептал Бертран, проклиная себя — забыл, придурок, что люди делятся не только на тех, кто по земле ходит, и кто в ней лежит! «Ловчие, ловчие… Хуевчие!» Как пришпорит лошадь, как ускачет за помощью!

Но Дудочник то ли умел читать мысли, то ли и сам оказался догадлив. Вот первая телега оказалась вровень с незаметно сделанной меткой. По уговору, если старший особых команд не давал, с этого равнения все начинали действовать по плану. И…

Щелчок Бертран не услыхал. Зато увидел, как торгаш, схватившись руками за живот, медленно рушится из седла, громко завывая. Хороший выстрел! Лошадку не зацепило, если поймать удастся, опять же прибыток.

Возницы заозирались. Клюющие носами охранники начали поднимать головы, лупая осоловевшими глазами. Начался отсчет самых важных драгоценных мгновений, когда действо уже началось, но в головах будущих жертв пока не уложилось, что настало время биться, притом насмерть. Если упустить те мгновения. потом все куда сложнее, дольше и кровавее.

— Бей городских! — заревел Бертран, выкатываясь из кустов, с топором наперевес.

Со всех сторон на дорогу с воем и руганью полезли и остальные, размахивая оружием.

Торговец, удивительное дело, не поскупился — нанял лучших скороходов империи. Не успела лихая банда добежать до повозок — кому дюжина шагов, кому две — как стражники испарились. Раз, и нету. Только пыль столбом до самого неба. Быстрее призовых жеребцов на скачках!

Вслед за охраной кинулись и возчики. Но бежали медленнее — жаль им было телег и волов! Бертран вскинул топор над головой, проорал что-то непонятное, что должно было изображать какой-то северный говор — накануне все дружно согласились, что задумка хорошая, так намного жутче. Оказалось, что и вправду, жутче — возницы припустили со всех ног. Никто не хочет, чтобы его личные сухожилия на палочку мотали. А Суи сделал пометку в голове — на будущее — нужно в следующий раз по пояс раздеться, намалевать сажей по голой шкуре полосков всяких, чтобы казалось варварскими татуировками. И паклю к волосам прикрутить, будут дикарские и нестриженые космы!

За спиной Бертрана раздался жуткий топот, словно бы полное рыцарское копье неслось, грохоча копытами. Сердце замерло. Суи отпрыгнул в сторону, успев прикинуть, что надо юркнуть в заросли, не полезет туда ни бронелоб, ни кнехт-сержант!

Но это оказался всего лишь Дудочник. Стрелок поспешал к раздаче, оставил арбалет, сменив его на короткое копье.

— Пока выбирался, запутался в ветках, — торопливо пояснил он.

— Ты пока выбирался, мы тут сами справились! — потрясая дубиной, прохохотал Фэйри.

Словно поддерживая его, загнусавил один из волов. Замотал рогатой головой, роняя слюну в пыль.

— Из добычи вычту! Запутался он! Так и скажи, что побоялся! — вытерев липкий пот, грозно проговорил Бертран. Радуясь, что не успел напустить жидкого в штаны. Вроде пока все удачно шло…

Вспомнился давний сон, где на него летели рыцари, и каждый целил копьем Бертрану прямо в печенки…

— Я главного убил! — криво улыбнулся Дудочник. Копье он сжимал как палку. Расти крапива рядышком — рубить пойдет.

— Ага, убил, — скорчил рожу Анри, махнув рукой, подзывая остальных.

Всадник, скрючившись, лежал на дороге, подвывая от боли. Меж ладоней, которыми он схватился за пробитый ржавым — как ни чистили — наконечником, пах, текла кровь, почти черная.

— Бляди позорные! — хрипло подал голос умирающий. — Вы кто, вообще, такие⁈

— Была бы ярко-красная, то, он бы уже помер, — глядя в сторону, произнес Фэйри.

— А если темная? — спросил Латки. Парень, успевший замотать ободранные ладони какими-то тряпками, судорожно сглатывал.

— Падлы, козлы! — хрипел подстреленный. — Я вас убивать буду! Рвать буду!

У Суи тренькнул колокольчик, тихий и тревожный. Купчишка выглядел и одет был, как положено, а вот лаялся не правильно. И вообще людям в таком положении ругаться и стращать злодеев не положено. Они должны плакать и умолять о пощаде.

— Уроды! Крысята помойные, черви сортирные! Конец вам, гнилая мразота!

— А такая темная, мой юный друг, — сказал Дудочник, опираясь на копье, — значит, что подранок будет помирать медленно. Как раз успеет все свои грехи вспомнить.

— Вы что за беспредельщики гнилые? — прогавкал раненый, слова на побелевших губах дрожали, рвались на части, мешаясь с кровавыми брызгами. — Твари позорные! Кто же так людей валит на тракте средь бела дня… Хуже бетьяров, шмары язвенные!

— Бетьяров? — нахмурился Латки

— Рыцари-разбойники, — подсказал многомудрый Дудочник. — Но здесь такие не водятся. Вроде как.

— Бляди в жопу ебаные! — не унимался подстреленный. — Свиньи шелудивые. Ни подорожной не спросили, ни знак охранный… Пиздец вам! Я сдохну, так на том свете подожду, глотки пидорасам грызть буду, глаза повыдавливаю!

Неправильные грабители тревожно