Гейдж засунул испорченную рубашку в мусорное ведро, вымыл бокал из-под вина, поставил его на место. Его взгляд остановился на нетронутом пакете с едой.

Он поступил правильно, но почему-то на душе все равно было погано.

Он допил вино, размышляя о том, что Энди никогда его не простит. Зато она теперь свободна. А он сможет продолжать работать и держать обещание, данное самому себе.

Энди с радостью и добровольно подарила ему сердце, а он проткнул его ножом.

«Она сможет, она переживет», – убеждал себя Гейдж. И он тоже. Другого выхода нет. Вирус под названием «любовь» имеет срок давности. Нужно подождать.

Гейдж обернулся, слово на букву «Л» витало в воздухе, носилось вихрем вокруг него, словно аромат тайской еды из пакета.

В животе заурчало.

«Черт», – подумал он, засунул один контейнер в холодильник, второй открыл и принялся за еду. Креветки были божественными, и соус – пальчики оближешь, и приправа к месту. Только вот он не ощущал вкуса, будто жевал вареный горох.

– Вирус. Вирусы могут изменить вкусовое восприятие и физическое состояние.

Это легко объясняло ноющую боль в груди. Теперь он не слышал громких звоночков, как раньше при появлении Энди. Остался только постоянный гудящий назойливый шум. Такое ощущение, будто самое худшее уже сделано. Он совершил ошибку, возможно, самую большую в жизни, которую не исправить.

Он взял ужин и вино, отправился в гостиную на диван, разлегся на диване и включил телевизор погромче, чтобы заглушить ворох мыслей и чувств.

Все проходит, и это пройдет.

Гейдж оторвал взгляд от клавиатуры. Ясмин в соседнем кабинете с головой погрузилась в работу. У Флина с Сабриной было темно. Они ушли пораньше на встречу с организатором свадьбы.

Гейдж посмотрел на кабинет Рейда. Его не было за рабочим столом, правда, он тут же появился в дверях с довольной улыбкой.

– Гейджи, Гейджи, Гейджи.

– Что?

– Давай сворачивай работу, пойдем в бар, выпьем. В офисе ловить нечего. – Рейд махнул в сторону кабинетов Флина и Сабрины.

– Я пас, – ретировался Гейдж и снова уставился в монитор, где в прямом смысле ничего не происходило.

Он создал новый документ для отчета за прошлый месяц, но так ничего и не написал. Мысли об Энди не давали сосредоточиться. Прошло девять с половиной дней после разговора. Чувства, которые он принимал за самообман, никуда не исчезли, ситуация усугублялась. Он дал себе неделю, чтобы оправиться от расставания, но шел десятый день, а просвета не намечалось.

– Тебе нужно выговориться, я могу тебя выслушать, но только за кружечкой пива. – Рейд расстегнул пиджак и уселся в кресло у окна.

– Мы с тобой уже говорили.

– Я твой лучший друг.

– Был.

Рейд провел ладонью по лицу и еле слышно ругнулся.

– Я пытался тебе сказать.

Гейдж, не выдержав, взорвался:

– Что именно, Рейд?

– Что у тебя есть девушка, тебе нравится быть в паре, а я останусь один, верный обету не жениться.

С этими словами он стукнул себя кулаком в грудь, как рыцарь, приносящий клятву.

– Мне кажется, или ты говорил, что пора разойтись.

– Нет.

Гейдж нахмурился, даже мышцы на лбу заболели.

– Ты зародил сомнение в моей голове.

– У тебя сомнений хватает и без меня. Не перекладывай ответственность. Но, в отличие от тебя, я не сомневаюсь в том, чего хочу. А ты?

Рейд многозначительно пожал плечами. Гейджу захотелось залепить другу прямо в гладковыбритую челюсть.

– В тот вечер мы пошли в бар, потом я встретился с Энди и порвал с ней по твоему совету.

Рейд открыл рот, чтобы что-то сказать, но Гейдж не дал ему слова.

– Ты подтолкнул меня, настроил, называй как хочешь, но не делай вид, будто не хотел, чтобы мы расстались.

Рейд нахмурился.

– Я люблю ее, понимаешь, – наконец сознался Гейдж, словно это были его последние слова перед смертью.

– А она тебя?

Его сердце заныло сильнее, но он почти не замечал это. Уже привык к боли в последнее время.

– Девять с половиной дней назад она любила меня.

– Любовь нечаянно нагрянет, – протянул Рейд.

– Помолчи.

Оба встали. Гейдж уже собрался уходить, но Рейд преградил ему путь, положив руку на плечо.

– Не вини меня. Я был собой, делал то, что всегда делаю. Я плохой полицейский. А ты должен был отстоять то, что тебе дорого.

Гейдж вздохнул и поник.

– Ты прав. Флин поступился клятвой, потому что Сабрина того стоит. Но это Сабрина, она давно в его жизни. В моем случае стремительные, головокружительные отношения с рыжей страстной красоткой.

– Во-первых, – рассуждал Рейд, – Сабрина – наш единорог. Когда они с Флином начали встречаться, никто не сомневался, что она – та самая. Во-вторых, это мы с тобой убедили его, что Сабрина – единственная.

Гейдж моргнул. Действительно, они с Рейдом, сидя у Флина в кабинете, затеяли разговор по душам.

– Ты молодец, сам сознался.

Рейд похлопал друга по плечу.

– Уже не важно. Энди будто испарилась. Стала недосягаемой Энди Пэйни, как раньше. Я звонил, но она не берет трубку, попробовал связаться через ассистентку – безрезультатно.

– А эсэмэс?

– Да, я написал «нам надо поговорить, позволь хотя бы извиниться». Естественно, она не ответила.

– Неужели ты не знаешь, где она живет? – удивился Рейд.

– По правде сказать, нет. Мы встречались то в ресторане, то в аэропорту, то у меня дома.

– Нет ничего невозможного. – Глаза Рейда хитро сверкнули.

В дверях показалась Ясмин с конвертом.

– Это вам. И если я вам больше не нужна, пойду домой.

– Хорошо, – отпустил ее Рейд. – Мы тут сами.

Ясмин улыбнулась, повесила сумочку на плечо и направилась к выходу.

Гейдж стоял как вкопанный и смотрел на конверт.

– Что там? – спросил Рейд.

Гейдж протянул конверт ему.

«ООО „Энди Пэйни“». И почтовый адрес.

Гейдж подозревал, что там записка со словами: «Ты говнюк». Или очередной счет на две тысячи долларов с пометкой «за разбитое сердце».

Внутри лежал чек на две тысячи долларов. В назначении платежа значилось: «Оказанные услуги. За командировку».

Она выписала ему чек!