невероятным. Те даже бровью не повели, когда они всей компанией поднимались в номера. Так и стояли истуканами, потея в обязательных темных пиджаках. Крис даже пристала к одному, требуя ей прикурить.

— Молодой человек, угостите огоньком! — услышав в ответ раздраженное шипение, она громко расхохоталась.

Пока она сама развлекалась в соседнем номере с двумя, Олька была с третьим. Самым молодым. С обручальным кольцом на безымянном пальце. Худощавым и безликим. Еще одним неуверенным в себе бедолагой, который ей не запомнился. Он много рассказывал о себе: деньги, должность, машина, жена — дочь мэра, бизнес, чужие деньги, будто это что-то означало. Что-то очень серьезное. Олька все пропустила мимо ушей. Абсолютно все. Он тоже продавал свое время, но дороже и оптом, и был абсолютно неинтересен. Хорошо обеспеченное тестем пустое место.

— Слушай, я тут буду через пару месяцев, может созвонимся? — поглаживая ее грудь предложил он. Прикосновения были приятны, Олька прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась.

— Конечно, милый, — его визитку она выкинула в урну у входа.

Они с Кристиной отработали полную программу: ужин, виски, номер, громкие оргазмы, пошлые разговоры за жизнь: зачем ты этим занимаешься, ведь с твоими данными все могло бы быть по-другому. Как по-другому? Предложение давно обогнало спрос. Бесповоротно изменив все. Любовь, ложь, красота — вдруг резко упали в цене. Инди перестало быть доходным занятием, им занимались все кому не лень, продавая время и ложь за копейки. А то, что случайные друзья потратили на них такие деньги, было скорее исключением, чем правилом.

По дороге домой они забрели в пустую кафешку, выпить кофе и поболтать. Багровая темень лилась с неба на улицы разрываемая упорным светом городского освещения. Кофе был горьким. Они были одни.

— Выгонишь его, ага, — пьяно хохотнула Кристина. — Синяк, сука, но свой. Если бы не пил. Вот что ему надо еще?

Если бы не пил, в ее голосе прорезалась тоска, затянувшись раздражающим кислым ментоловым дымом, она продолжила.

— Дура ты, Олька. Ребенку семья нужна. Когда родишь своего, тогда и будешь выгонять нахер. Хоть каждый день. Все равно это когда-нибудь закончится.

— Что все?

— Друзья, работа. Выйдем в тираж, а что дальше? Ты думала, что дальше? Вот реально, думала?

Она серьезно посмотрела на Ольку, совсем неожиданные для отчаянной Кристины мысли наложили на лицо тени. В уголках глаз пролегли усталые морщинки. Когда-нибудь это все закончится. Чувствуя, как ее мягко обволакивает выпитый недавно виски, Олька хлебнула кофе и глянула на сонную улицу. Внизу живота разливалась тянущая сладкая боль. Ей хотелось. Сильно хотелось. Еще одна из обязательных издержек профессии. Когда хочется мужчину, но вокруг только друзья.

Ты кончила?

Она вздохнула, нет, не кончила.

— Девочки скучаете? Может по винцу? — молодой лопоухий бармен, нарисовался перед столиком. — Я угощаю.

По причине позднего времени, персонал уже разошелся, и он был тем самым несчастным, которому было поручено закрыть заведение после ухода гостей. Одним из той категории вечно помыкаемых и молодых, всегда назначаемых на неприятные или утомительные работы. В руке он держал дешевую бутылку вина, которую мог безболезненно и незаметно для начальства списать. Три бокала стеклянным веером были зажаты в другой. Олька посмотрела на него и промолчала. Сузила кошачьи глаза и приподняла уголки губ в улыбке. Стекло отсвечивало желтым светом ламп.

— Вот только тебя нам не хватало, милый, для полного счастья. Сидели и думали, когда же ты подойдешь, — аккуратно стряхнув пепел на пол веранды произнесла Кристина. — Тебя как звать?

— Артем, — он поставил бутылку на стол, грустно проводил взглядом серые крупинки и присел к ним. Убирался в кафешке тоже он.

— Ты откуда?

— С Выхино, — откупорив бутылку бармен разлил вино, — А вы?

— А как ты в эту пердь добираешься ночью? — не ответив на вопрос протянула Кристина приняв бокал. — Поезда хоть ходят туда?

— Друг сейчас заедет, он на машине, — он натянуто улыбнулся. — За встречу?

— Давай, — Кристина немного наклонилась и оттянула двумя пальчиками бейдж на его рубашке, — Артем Коновалов.

— Ага. А вас как зовут, девчонки? — поинтересовался он и сделал глоток.

— Анжела, — представилась Кристина, потом откинулась на стуле, демонстрируя грудь и точно выверенный промежуток между обтягивающей блузкой и юбкой. В нем мелькала уже начинающая расплываться вязь татуировки, опоясывающей талию. С трудом оторвав от нее взгляд, Артем обратился к Ольке.

— А тебя как?

— Сабина, — перед тем как ответить, она сделала небольшую паузу, ситуация ее забавляла. Вино было отвратительным.

— Может потусим где-нибудь, девушки? Сейчас Андрюха заедет, поедем в клуб.

— В Выхино? — уточнила Кристина.

Начав подозревать, что над ним издеваются, бармен заерзал на стуле. Он бросил тоскливый взгляд на бутылку, в которой оставалось меньше половины, на почти нетронутый Олькин бокал, на грудь Кристины и ничего не ответил.

— Ну так куда двинем, красавчик? — собеседница изучающе его осмотрела, — У тебя уши горят. Ругает кто-то.

— Тут рядом есть, — промямлил он и беспомощно коснулся пальцами уха, проверяя, не врет ли она.

— А что, твои подружки тебе уже надоели, Артемка?

— Какие подружки?

— Ну, правая и левая.

Задохнувшись, он не нашелся, что ответить, ошеломленно сидел с открытым ртом, пока Кристина ласково его разглядывала. Затем резко, со скрипом отодвинул стул, Артем поднялся и, не оборачиваясь, деревянной походкой отправился к себе за стойку.

— Ну, что ты обиделся, милый? — спросила Кристина в его спину, тот не обернулся.

— Зачем ты с ним так? — в голосе Ольки не было ни малейшего осуждения, только любопытство.

— Ненавижу, — глухо произнесла Кристина, допив бокал, она поставила его на стол и раздельно повторила, — ненавижу.

— Господи, Крис, ты только что с двумя была. Что ты можешь ненавидеть? — Олька накрыла ее руку своей и погладила. — Дурак он еще молодой. Ну, клеился и клеился. Каждый второй клеится, что теперь всех ненавидеть?

Бармен волком смотрел на них из-за стойки. Торчал неподвижной серой тенью, за которой блестели в зеркалах освещенной витрины бутылки.

— Те двое мою ненависть оплатили, Ольк. Всею до копейки. Ты прям как мать Тереза, — подруга наклонилась и поцеловала ее. — Может тебе занятие сменить?